Александр Тамоников - Игра на минном поле

— Ты с ума сошел!

Хазари повернулся к стоявшему в стороне Муштаку:

— Абдалла, защити, Хатим сошел с ума.

Муштак отвернулся. А Хатим с Тимуром Белуни бросились избивать связанных. Били они с ожесточением, беспощадно. Хатим крикнул:

— Анвар, снимаешь?

— Да, саиб!

— Отлично, Тимур, хватит, уйди из кадра!

Белуни подчинился.

Хатим выхватил пистолет и начал кричать:

— Мерзкие твари, вы думаете, я не найду вас? Что вы, убив семью моего брата, избежите наказания? Но нет. Я искал вас и нашел, вы заслужили больше, чем смерть, ибо убили ни в чем не повинных людей. Женщину, детей. И другой на моем месте заставил бы вас помучаться. Но я не стану уподобляться вам, беспощадные мрази. Получите свое!

Хатим трижды выстрелил в головы Хазари, Насира и Тамида.

Власов, наблюдавший за происходящим у каньона, воскликнул:

— Вот так-так! Это что же получается, Грач?

— А то, — ответил капитан Грачев, — что Хатим казнил людей, которые вывезли семью его брата в Пакистан. Следовательно, Мирза все время врал, Джафар со своей семьей жив. Надо срочно сбрасывать информацию Седову.

— Да, конечно.

И тут сопровождавший спецназовцев Шахри совершил непростительную ошибку. Во время непосредственного контроля над объектом нельзя покидать позиций. Но афганец не был спецназовцем, и увиденное произвело на него сильное впечатление. Он хотел высказаться, двинулся ползком к Власову через самое узкое место террасы и зацепил кусты, из-под которых осыпался мелкий камень.

Расстреляв Хазари, Насира и Тамида, Хатим вложил пистолет в кобуру. Повернулся к помощнику:

— Ты все снял?

— Да.

— Отлично, — обернулся он к начальнику своей охраны: — Тимур, эту падаль сбросить в каньон.

— Да, хозяин!

К Хатиму подошел Абдалла:

— Это все?

— Да, Абдалла, теперь у меня есть доказательство, что я не прощаю убийц своих близких и не боюсь талибов. Это весомый аргумент на предстоящих переговорах, хотя, думаю, если Москва все же прислала делегатов, то сделка состоится и вскоре мы получим столько оружия, сколько нам хватит подавить любой мятеж в северных провинциях, и ситуации прошлого пришествия не повторятся. Некому будет противостоять нам на севере, а значит, весь Афганистан окажется в наших руках, и мы больше никому не отдадим власть.

— Как знать, Мирза, сыграет ли эта твоя фишка? Слишком кровавое зрелище.

— Война без крови не бывает, Абдалла.

Шорох обрушившихся камней услышал Муштак. Он резко обернулся. Один из его боевиков смотрел в бинокль на высоту.

— Что там, Мусад?

— На холме движение в кустах.

— И камень осыпался. Похоже, кто-то видел происходящее здесь.

Хатим отмахнулся:

— Да кто там может быть? Наверняка шакал забрался на террасу в поиске норы.

Боевик продолжал смотреть на высоту.

— Что видишь, Мусад?

— Ничего. Все тихо. Но шакал ходит бесшумно.

— А если ему пришлось пробираться через кусты?

— Человек создал бы больше шума.

Абдалла решил:

— И все же надо подстраховаться. Неси, Мусад, трубу!

Хатим усмехнулся:

— Никак ты решил разнести террасу из гранатомета?

— Хуже не будет.

— Ну, раз хочешь, разнеси.

Это услышал Власов:

— Парни, сейчас по нам ударят из гранатомета.

— Уходим! — сказал Грачев, сворачивая прослушку.

— Это я виноват, — опустил голову Шахри.

— Кто виноват, неважно, сваливаем.

Власов взялся за ремни ранца спутниковой станции, в это время между машин встал боевик, поднявший на плечо гранатомет.

— Черт, — крикнул Власов, — валим!

К высоте метнулась молния, и взрыв прогремел над начавшими отход за высоту спецназовцами и проводником. Грачев после вспышки и разрыва поднял голову вверх:

— Твою-то мать! Быстрее валим, карниз падает.

Выстрел, угодивший под каменный навес, выбил камни опоры, и каменная плита, кренясь, поползла вниз.

Грачев успел вытянуть из-под плиты Власова, и они, окутанные облаком гари и пыли, прижались к скале. Когда все стихло, ветер снес на север пыль, Грачев проговорил:

— Вот тебе и террасы с навесами. Говорил — гиблое место. Это хорошо, что дух под плиту выстрел послал, опусти трубку ниже, и хана нам всем. Надо докладывать Седову и возвращаться.

— А где станция?

Грачев посмотрел на Власова:

— В смысле?

— Я тащил ее за ремень, а ремень… вот он.

— Охренеть! Это значит станция осталась под плитой, расплющенная в лепешку? Хорошенькое дельце.

— Но я держал ее.

— Чего теперь об этом? Главное, мы остались без связи. Но ладно, доложим Седову, как подъедем к городу, по обычной рации.