Александр Тамоников - Игра на минном поле

Через полтора часа позиции наблюдения — основная и запасная, — место отхода и экстренной эвакуации были готовы, замаскированы. Озбек установил и настроил прослушку селения, Котенко определил секторы ведения огня в случае необходимости с основной позиции. Редзай из оврага начал контролировать подъезды к лесополосе с юга, тем самым прикрывая Озбека и Котенко. А в кишлаке Ак-Табаз все было обыденно, на улице никого, во дворах женщины, дети, редко мужчины. Довольно большая отара на северной возвышенности, крепкий запах дыма, женщины пекли в тандырах лепешки. Дом Хатима стоял особняком. Внутри тишина, хотя за забором находились как минимум десять человек и три машины. Озбек включил прослушку, а затем и спутниковую станцию «Вега».

Отправив машину с Редзаем, Озбеком и Котенко, Седов вернулся в штабной отсек. По пути он встретил капитана Власова:

— Командир! Разрешите обратиться? — подошел полевой врач к командиру группы.

— Обращайся, Влас.

— Вам не кажется, что пора объяснить личному составу, что происходит? Такое ощущение, что подразделение как единая боевая единица попросту распалось, а вы используете каждого бойца по индивидуальным планам. То Грач куда-то выезжает, сейчас уехали Бек с Котом. И никто ничего не объясняет. Такого раньше не было.

Седов кивнул:

— Я понимаю тебя, Влас. Но сейчас не та ситуация, чтобы задействовать всех бойцов разведгруппы. Скажу больше, вполне вероятно, кое-кто вернется в Москву, так и не выйдя за пределы дома Ниврая. Но, как представляется мне, данная ситуация носит временный характер, и если я окажусь прав, то работы хватит всем нам. Даже с избытком. Так что отдыхай пока, Влас. Кто надо, тот задействован. Пока этого достаточно, что будет дальше, не знает никто.

— Понятно! И долго так расслабляться? На этот вопрос вы можете ответить?

Седов посмотрел на капитана:

— На этот вопрос ответить могу. Расслабляться вообще нельзя, каждый боец должен находиться в полной готовности к применению. Так что ни о какой расслабухе и речи быть не может. Ясно, Влас?

— Так точно!

— Свободен.

— Да уж свободы тут хоть отбавляй, — усмехнулся полевой врач, одновременно профессиональный специалист высшей квалификации по борьбе с терроризмом.

— Так пользуйся ею! Извини, у меня дела!

— Конечно, командир.

Седов зашел в комнату, отведенную под командный пункт, или, как его стали называть, штабной отсек, возле которого и проходил разговор командира группы с полевым врачом.

— Ну что у тебя, Хакер?

— Не хватает присланных программ, необходимо более серьезное и современное обеспечение.

— Значит, ничего?

— Кое-что есть!

— Что? — Седов присел рядом с Лероем.

— Небольшое дополнение к ранее полученной информации по переговорам Хатима и Джемала ад Дина.

— Ну? Не тяни кота за хвост.

— Я не тяну. И вообще, животные моя слабость.

— К теме, Хакер.

— Есть к теме. — Он вывел обрывистый текст на монитор. — Вот еще что, кроме требований выдать трех талибов, говорил своему боссу Мирза.

Седов прочел:

— Все идет по плану… результаты пока размыты, но…

Текст оборвался. Командир группы посмотрел на Лероя:

— Это все?

— Пока да.

— Что значит пока? Ты можешь полностью раскрыть текст переговоров?

— С имеющимся обеспечением — нет! — ответил Лерой.

— Отлично. Ты просто гений!

— Не спешите смеяться, командир, я сказал: с имеющимся программным обеспечением раскрыть весь текст не смогу.

— И кто же тебе подкинет нужную чудо-программу? Уж не ЦРУ ли США?

— Боюсь, и у них ничего подходящего нет.

— У нас тоже.

— Это так, командир, но если вы позволите…

— Что позволить, Хакер? Ну что ты как девственница? Говори толком, что требуется?

— У меня в Лионе живет старый товарищ, настоящий компьютерный гений. Он создает такие программы, которые не могут создать известные компьютерные корпорации. Жан, так его зовут, буквально помешан на этих программах.

— Так, подожди. Этот твой Жан частное лицо или представляет какую-то фирму?

— Жан частное лицо и, насколько мне известно, сейчас официально безработный.

— Такой спец и безработный?

— Он инвалид, командир. В детстве вместе с родителями попал в автокатастрофу, родители погибли, Жан выжил, но… уверен, и он так думает, лучше тогда тоже погиб бы. Его сильно изуродовало. Нижняя часть парализована, руки плохо слушаются. Единственное, что у него превосходно работает, так это мозг.