Чингиз Абдуллаев - Допустимый ущерб

Интересно, от кого он это мог слышать? Или это намек на возможную командировку? Микаил Алиевич никогда и ничего не говорит просто так. За столько лет я привыкла к такой манере разговора, хотя его парадоксальное мышление меня всегда поражает.

— Ее школа ближе к дому моей мамы, — ответила я.

Не нужно забывать, что полковник систематически проверяет всех своих людей. Иногда даже лично. Он считает, что любой человек может оказаться уязвимым, не выдержать шантажа или сложностей, возникших под давлением врага.

— Да, это правильно. — Кафаров кивнул и почти сразу спросил: — Догадываешься, почему я тебя позвал?

— Что-то случилось?

— Случилось. И не вчера, — сообщил полковник. — Несколько месяцев назад в Алеппо был найден тяжелораненый офицер службы общей разведки Сирии. Перед смертью он успел сообщить о возможном крупном террористическом акте, который должен произойти в России.

Я внимательно слушала. Пока было не совсем понятно, какое отношение сирийский офицер и возможный террористический акт в России имели к моему срочному вызову. Но я не задавала ненужных вопросов, понимая, что все равно Кафаров объяснит мне, зачем он меня вызвал. И почему начал наш разговор именно с этого погибшего офицера.

— Эти сведения попали сначала к израильтянам, а затем к русским, — продолжил Микаил Алиевич. — Те и другие достаточно тщательно проанализировали возможность угрозы.

— МОССАД и ФСБ? — с понятным уважением спросила я у своего собеседника.

«Весьма солидные организации! — мысленно отметила я, но понимала, что сейчас лучше промолчать, не встревать по каждому поводу.

— Обе организации пришли к выводу, что угроза крупного террористического акта достаточно серьезна. Но никаких других сведений получить не удалось.

— Русские и израильтяне не смогли получить информацию в Сирии? — не удержалась я. — По-моему, их разведки знают, какие сны видит Башир Асад каждую ночь и о чем он разговаривает в кровати со своей женой.

— Не нужно оттачивать на мне свое остроумие! — сухо оборвал меня Микаил Алиевич. — Я, наверное, не хуже тебя знаю возможности израильских и тем более российских спецслужб. Я все-таки много лет работал еще в КГБ. Там до сих пор остались мои бывшие товарищи и ученики. Но никакой дополнительной информации получить не удалось. И уже этот факт может служить доказательством того, что террористический акт готовится достаточно тщательно, с участием профессионалов.

Я согласно кинула. Все-таки не совсем понятно, зачем меня позвали на эту лекцию с политической информацией? Я и так знаю, что самые лучшие возможности на Ближнем Востоке, да и вообще в мире, имеют израильские спецслужбы. А бывшие советские, теперь называющиеся российскими, все еще входят в пятерку лучших в мире. Наряду с американскими, английскими и китайскими.

Янки берут массовостью и деньгами, покупают любого чиновника, какого угодно профессионала, хорошо оплачивают информацию. Добавьте еще космическую разведку и возможности Агентства национальной безопасности, о работе которого так подробно и увлекательно поведал нам Сноуден, перебежавший в Москву.

Китайцы тоже берут массовостью. Этот народ раскидан по всему миру. К тому же европейскому чиновнику сложно понять нюансы их поведения. Не забывайте, что практически каждый китаец так или иначе служит своему государству, интересам своего народа.

И наконец, англичане, которые развивают свою разведку много лет, кажется, знают все секреты на Ближнем Востоке, хотя в последнее время скромно держатся в тени. Но у них еще много своих тайных и явных агентов. В общем, страна Яна Флеминга умеет добывать информацию и распоряжаться ею.

Но это не относится к нашему разговору. Или уже?..

— Да, — словно читая мои мысли, медленно произнес Кафаров. — Все это имеет непосредственное отношение к нам и особенно к тебе.

Неужели он решил отправить своего сотрудника в Сирию? Или в Израиль проверить их сообщения? Нет, так примитивно меня не станут использовать. Посылать офицера из чужой страны в Израиль — все равно что оказаться в купальном костюме на дипломатическом приеме, где на тебя сразу обратят внимание. Арабы, граждане Израиля, еще могут хоть как-то собирать информацию. У остальных вообще нет ни единого шанса.

— В Москве считают, что угроза крупного террористического акта более чем очевидна, — продолжил Кафаров, тяжело поднялся из кресла и махнул рукой, показывая, чтобы я не вставала следом за ним.