Сергей Самаров - Схрон под лавиной

— По вашему выбору. Наш путь — на дым. Я думаю, более дальний.

Две колонны двинулись в разные стороны. Офицер МЧС пошел рядом с командиром взвода. Старший лейтенант не возражал.

Не прошли они и двух десятков шагов, как откуда-то из глубины пещеры раздалось несколько коротких и рваных автоматных очередей. Через короткий промежуток времени очереди повторились. Сама манера стрельбы очередями в два патрона говорила о том, что стреляет спецназовец. Стреляет и приглашает их к себе, настойчиво приглашает.

Но здесь мог быть только один спецназовец — старший сержант контрактной службы Слава Чухонцев. Старший лейтенант Шахамурзиев ускорил шаги.

— Идем, Слава! — крикнул он громко, не надеясь, впрочем, что старший сержант его услышит. Выстрелы шли издалека…

С наступлением темноты бандиты зашевелились, как крысы в старом деревенском доме, где в отсутствие жильцов, переселившихся в город, почувствовали себя хозяевами и тупо верили, что те не вернутся.

Конечно, их было не так слышно, как наглых крыс, но несколько выстрелов снайперы отряда «краповых» все же сделали.

Майор передвинулся к одному из расположившихся рядом снайперов, старшему прапорщику Разину, который только что сделал выстрел. Стрелял Разин из «винтореза», и сам выстрел был слышен только тем, кто находился поблизости от него. Характерный выстрел, чуть менее слышимый, чем выстрел из пневматической винтовки. Какие-то крики с противостоящей линии обороны говорили, что снайпер попал отнюдь не в ночного мотылька, порхающего над бандитскими головами.

— Как успехи?

— Еще одного завалил, товарищ майор.

— Молодец. А что там вообще видно? Они что, перегруппируются?

— Возможно. Перебегают время от времени. Но не группами, а больше поодиночке. В темноте им самим плохо различать, закрыты они или открыты, и потому подставляются. Думают, что за камнями находятся, а угол обзора учитывать забывают. Наша позиция все же чуть выше.

— Не похоже, что к атаке готовятся?

— Трудно сказать. Но — возможно…

— Я хотел тебя на склон послать, чтобы ты позицию еще выше выбрал. Но если будет атака, наверное, лучше здесь оставаться.

— А что от одиночных выстрелов толку при атаке? — не согласился снайпер. — Я могу и на склон. Оттуда больше пользы принесу. Даже при атаке.

— Тогда выдвигайся. Слева скала есть, удобная, мне показалось, для тебя. Попробуй взобраться. Возьми кого-нибудь, чтобы подсадили. Только осторожнее будь. Сразу бруствер себе сооруди. Они на выстрел могут резко из множества стволов ответить. И связь со мной поддерживай. Сообщишь, что там и как.

— Понял, товарищ майор. Видел я эту скалу. Сам уже думал. Я пошел…

Пригнувшись, хотя пригибаться в такой темноте было не обязательно, снайпер перебежал на левый фланг и позвал кого-то из бойцов, чтобы ему помогли на скалу взобраться. Запрыгнуть на двухметровую высоту человеку бывает трудно, да и просто взобраться в бронежилете, с винтовкой в руках, тоже не легко. Но, кажется, помогли.

Майор Ломоносов вернулся на свое «обжитое» место, где у него был подстелен бушлат. Там его уже ждал санинструктор отряда с сообщением:

— Товарищ майор, Никитухин умер.

Старший прапорщик Никитухин — это тот сапер отряда, что при переходе через верхнюю тропу получил ранение через глаз в голову.

— Царствие ему небесное, — перекрестился Ломоносов. — Ты мне вот что скажи, если бы его вынесли, помощь оказать можно было бы? Спасти…

— Что здесь лежать и умирать, что на перевале в ожидании утра и вертолета. Какая разница! Вертолет раньше утра не прилетит. Да и не сядет он на перевале. Нас же без посадки высаживал. Там площадка не ровная, выравнивать надо. Да и не в этом дело. Думаю, даже в госпитале Никитухину помочь бы не смогли. Такие раны обычно не оперируют, разве что какие-нибудь недоступные светила от медицины. Но поблизости такие не светят…

— Понятно. Иди, за другими ранеными присмотри.

— А что за ними присматривать? Они после перевязки на позиции. Ранения у всех легкие. Есть в нижние конечности, но им в атаку не бежать. Лежат и стреляют.

— Все равно проверь. Может, кому-то повязку сменить надо.

Санинструктор, кажется, был не из отчаянных парней и слегка побаивался прогулок по переднему краю, где иногда пули летают. Тем не менее, понимая необходимость, взял себя в руки и, перебарывая природный страх, ответил:

— Понял, товарищ майор. Пройду по строю. Посмотрю.