Дон Пендлтон - Южный коридор

— Считай, что ты сам ему об этом сказал, Охотник. Бурый Утес едет вместе с нами, как раз перед нашей красоткой.

— Спасибо, старина, — отозвался Билли-Боб. — Я подумаю над вашими словами.

— В Калхуне может быть жарко. Предлагаю пропустить меня вперед на разведку.

— Нет, ни за что! — возразил Ковбой из Джорджии. — Когда доедем до указателя, пусть красотка отдохнет на травке — с этим я согласен. А мы с Бурым Утесом подготовим тебе встречу. Пока.

Черт бы их побрал. Но ничего уже не изменить, и Болан в очередной раз смирился с обстоятельствами.

— Видишь мою красную машинку? — послышался голос Дженни.

— Да. Сейчас я тебя обойду.

— Это ты-то? На своей тачке?

— Да, я.

— Даже не надейся догнать меня на этом драндулете!

— Посмотрим, — сказал Болан и выжал педаль газа до упора.

Он уделает их всех, задолго до Калхуна. А тогда пусть прикрывают его с тыла, милости просим.

Когда он попытался обойти «корвет», тот рванул вперед, и теперь они шли бок о бок.

— Давай, детка, сбавляй обороты и приготовься отдыхать.

— И не подумаю, — проворковала Дженни. Болан видел, как она отложила микрофон и посмотрела на него с язвительной улыбкой.

Что ж, если им так нравится, пусть отправляются в пекло вместе с ним. Пусть судьба будет к ним милосердна — Палач умывает руки.

Все шло как по нотам. При всем желании Болан не смог бы точнее рассчитать время.

На затяжном изгибе шоссе Палач обошел тягач Ковбоя из Джорджии и устремился к указателю «Калхун». Красный «корвет» умудрился проскользнуть между Боланом и грузовиком во время обгона. Краем глаза Болан разглядел растерянную физиономию Рейнолдса, когда тот схватил микрофон и заорал:

— Эй, леди, попридержи коней! Не женское это дело! Пропусти вперед мужчин!

Она, не оглядываясь, помахала ему рукой.

— Угомонись, детка, — вмешался Болан. — Ладно, ты остаешься в игре — но давай, по крайней мере, не делать глупостей. Становись за Ковбоем.

Девушка согласно кивнула, пропустила Болана вперед и пристроилась за грузовиком, и тут на дороге, приблизительно в полумиле, показался двухцветный «шевроле». Он приближался к четырем огромным грузовикам, стоявшим на обочине перед началом затяжного подъема.

— Вперед, ребята! — крикнул Болан. — Как у вас там, порядок?

— Порядок! — ответил ковбой.

— Тогда я выступаю. Прикроете меня с флангов.

— Десять-четыре.

Навстречу двигался одинокий грузовик. Очевидно, его водитель знал о том, что происходит на шоссе. Поравнявшись с Боланом, он сообщил по рации:

— Будь осторожен, приятель. Там на травке отдыхают две машины. Похоже, у пассажиров плохое настроение.

Болан поблагодарил водителя и передал своему эскорту:

— Обстановка осложняется, ребята! Какие-то парни отдыхают в кустах.

Обстановка действительно осложнялась. Возможно, эти мафиози с самого начала участвовали в игре наравне с полицией и теперь хладнокровно поджидали Болана.

Но теперь уже было не до предположений. Болан направил свой фургон прямо на Скьяпарелли, который как раз открыл дверцу «шевроле» и вышел на шоссе.

Их глаза встретились, и Скьяпарелли потянулся за пистолетом. Это движение было последним в жизни хозяина Атланты. Болан, не сбавляя хода, наехал на него и размазал по шоссе. Каменнолицый тип, который наблюдал за трагедией, что-то крикнул и метнулся к грузовикам. Откуда-то раздался пистолетный выстрел, и пуля ударилась о крыло фургона, возле левой ноги Болана. Палач мигом выпрыгнул из автомобиля и дал волю «отомагу», когда снова послышались выстрелы, теперь уже с другой стороны. Но Ковбой и его приятель уже спешили туда, прицеливаясь на ходу.

Через треск автоматных очередей Болан расслышал шум двигателей и скрип шин: из кустов показалось вражеское подкрепление. «Отомаг» без труда достал их на расстоянии пятидесяти ярдов. Оба водителя почти синхронно потеряли управление, и машины разъехались в разные стороны: одну из них вынесло на разделительную полосу и развернуло поперек дороги, а вторая въехала на насыпь и, перевернувшись вверх колесами, сползла обратно на обочину.

Болан на бегу перезарядил «отомаг» и выпустил обойму по машине, которая неуклюже перегораживала шоссе. Когда он приблизился к грузовику, один из пассажиров был еще жив. Зажатый между двумя истекающими кровью трупами, он съежился на заднем сиденье, и в его глазах Болан прочитал то выражение, какое бывает у каждого человека, который осознает неотвратимость собственного конца.