Дон Пендлтон - Переполох в Детройте

— А я вам говорю, что это женщина. Или, в крайнем случае, блондин хиппи. Я видел его так же хорошо, как ...

Тоби развернулась и проскользнула в глубь квартиры, нимало не заботясь о том, как хорошо ее разглядел полицейский.

Она вышла через заднюю дверь, пробежала по двору, перемахнула через низенький штакетник, миновала соседний участок и попала уже на другую улицу.

Она бежала до тех пор, пока не увидела знакомый фургон, стоящий на аллее в двух-трех кварталах от нее. В боку кололо, легкие разрывались от напряжения. Тоби остановилась, жадно хватая воздух широко раскрытым ртом, и почувствовала, как ее настроение круто пошло вверх. Но девушку тут же обожгла другая мысль: А почему он все еще здесь? Ведь сейчас он должен быть далеко отсюда!

Тоби пошла к машине, держась за бока и пытаясь восстановить дыхание. Добравшись до фургона, она осела на землю и простонала:

— Где же ты, черт возьми.

Тихий спокойный голос из темноты скомандовал.

— Ну-ка, соберись и встань, напарник!

У Тоби отлегло от сердца. Это он! Жив-здоров, вот только прожжена пола плаща да кровь на руках. Но, Господи, какой же он сильный и красивый!

— Ты чего копаешься, сержант? Я же дала тебе уйму времени, целых две минуты!

Мак поднял Тоби и отнес в фургон, положил на кушетку и как опытный санитар быстро осмотрел ее, удовлетворенно хмыкнув, он сказал:

— Поздравляю, леди. Если не считать синяков и ушибов, с тобой все в порядке. Ты довольна?

— Так точно, сэр!

С ней все было в порядке, а вот с Боланом — не совсем.

— Эй, сержант, ты что это?! — удивленно вскрикнула она, впервые как следует разглядев его лицо после встречи. — Мак! Что с тобой?! Мак! Мак! — девушка осеклась и замолчала. Потом, немного осмелев, она прижала голову Мака к груди и прошептала:

— Ну, давай. Не держи боль в себе, поплачь.

— Не могу, — сдавленным голосом пробормотал Болан. — Наверное, мне еще далеко до настоящего мужчины.

И, даже если так оно и было, все равно ее объятия несли какое-то неземное волшебство — только другого рода. И Тоби — леди Полицейский — никогда так остро не чувствовала себя женщиной, как в те мгновения.

Тоби вела машину, в то время, как Болан переодевался в черный боевой комбинезон.

— Чем закончился твой поход? — спросила она, пытаясь скрыть волнение за наигранной легкостью тона.

— Кое-что выяснил, — неохотно ответил Болан. — Приятного мало.

— Что случилось?

— М-м... Я бы не хотел говорить тебе об этом, Тоби. Но придется.

Она бросила на него взгляд через плечо.

— Говори все, как есть.

Мак застегнул облегающий комбинезон и сурово произнес:

— Бешенный Сал приговорил Жоржетту к пятидесяти дням в камере.

— В камере? Что это значит?

— Бобби клянется, что больше ничего не знает. Может, он и не знает, если это то, о чем я думаю.

— Хорошо, о чем, по-твоему, идет речь?

— Сначала я расскажу тебе о другом. Человек, живущий в доме номер 1492, прикрывает международные финансовые махинации детройтской мафии. Через его руки проходят сотни миллионов долларов в год. Большая часть, конечно, в виде торговой документации и ценных бумаг, но есть и «грязные» наличные деньги. Вся операция носит полулегальный характер, что отвечает традициям мафии. «Грязные» деньги идут на грязные дела. Если у тебя есть инстинкт каннибала, ты можешь сожрать массу народа на вполне законных основаниях. Таковы законы бизнеса.

— В каждом честном человеке тоже есть кое-что от людоеда, — фыркнула Тоби.

— Но какая разница между первыми и вторыми! Большие деньги развращают всех, у кого они водятся, но у мафиози генетически развита особая склонность к насилию. А потому они предпочитают играть в свои собственные игры. Возьмем, к примеру, дом 1492. Бобби Кассиопея уже не довольствуется той властью, которую он обретает над богатыми людьми, контролируя секс-бизнес. Он предпочитает собрать «денежные мешки» в один клуб. А клуб, конечно, это тот же свободный секс, только чертовски дорогой. Ты была права, когда говорила об организации торговли девушками для вечеринок. Их ждет особая судьба. Проститутка, торчащая на углу улицы, оказывается в конце концов просто святошей по сравнению с ними. Девушки из дома 1492 — людоеды иного сорта, и власть, скрытая у них между ног, особенно страшна, если ею пользоваться с умом. А ведь они постоянно кувыркаются с финансовыми воротилами и крупными политическими деятелями. Поэтому мафия не позволяет этой силе и власти обрести самостоятельность. Мало того, им необходимо, чтобы их собственностью были не только сами девушки, но и их души.