Дон Пендлтон - Разгром в Сент-Луисе

Болан вздохнул и выбросил все эти мысли из головы. Он не мог, да и не желал ничего решать за своих друзей. Если они хотят снова принять участие в игре по правилам его мира, — что ж, добро пожаловать. Но принуждать их он ни к чему не станет. Болан просто не мог позволить себе повесить на свою совесть загубленную жизнь хотя бы еще одного своего друга. Он не желал принимать на себя моральную ответственность за то, что с ними может случиться в его мире.

Но, конечно же, это был и их мир, с того момента, как они постучали в дверь и вошли внутрь. Поэт и драматург девятнадцатого века, Генрих Ибсен, писал как-то: «В этом мире сильнейший человек — это тот, который, как правило, сражается в одиночку». Болан, переписав это высказывание в свой дневник, расширил идею и дописал в скобках: «Каждый сражающийся сражается в одиночку».

А несколькими часами раньше он развил эту идею, когда серьезно излагал временным партнерам свою позицию:

— Конечно, чертовски приятно снова собраться вместе. Но только помните: в этом мире всякая общность — всего лишь иллюзия. Каждый из нас умирает в одиночку, сам за себя. Каждый живет сам за себя. Каждый мыслит сам за себя. Так что не позволяйте иллюзии одурачить вас. Мы сражаемся эффективней, когда сражаемся в одиночку... и сознаем это.

Шварц отреагировал так:

— Ты прав, сержант. Я это понял много лет назад. Трахаемся мы тоже в одиночку.

Бланканалес скривился в сторону электронного гения и спросил:

— Какого черта? Что общего имеет траханье с тем, о чем мы говорим?

— Так ведь за тебя этого никто не сделает, — серьезно ответил Шварц.

Политик поднял руки и сказал Болану:

— Придется ему поверить, это единственное, в чем он хорошо разбирается. Свет еще не видывал такого проходимца. Господом Богом клянусь — это истинная правда! — у парня было по пять-шесть баб в каждом городишке, в каком мы только квартировали. Вот здесь, в Сент-Луисе, он уже успел поиметь...

— Это мои агенты, — быстро заявил Шварц, густо покраснев при этом. — Я с ними контактирую для получения информации и нечего тут напраслину возводить...

— Да какие, в задницу, агенты! — взвыл Бланканалес. — Как это ты добываешь информацию, когда ты контактируешь с ними исключительно в горизонтальной позиции, а, Гаджет?!

Это было типично для обоих — превращать серьезный вопрос в объект шуточек и насмешек, а под их прикрытием изучать и усваивать все детали предстоящей работы. Болан только усмехался, когда вспоминал шутливую перепалку друзей. Это была та часть того, другого мира, о которой Болан более всего тосковал: чувство товарищества, возможность расслабиться в теплой дружеской компании.

А затем он познакомил парней со специальными системами своего боевого фургона и с тем, как он их предполагает использовать в ближайшие часы, когда польется кровь.

На обоих произвела глубокое впечатление аппаратура космического века, которая обошлась Болану более чем в сто тысяч долларов. Особенно прибалдел Гаджет.

Некий ученый из НАСА, проникшийся идеями борьбы Палача, в сотрудничестве с другим гением из базирующейся в Новом Орлеане фирмы по производству электроники, вдул Маку из-под полы несколько последних разработок — самые последние достижения в области высоких технологий. Другие ученые добавили свою толику изобретательности и оборудования, и в результате дом на колесах превратился в подлинную боевую колесницу, этакий крейсер дорог, который служил как мобильный базовый лагерь, командный пункт, полевая штаб-квартира, арсенал, центр по сбору и обработке разведданных... все это было упаковано в сравнительно небольшом объеме, так что оставалось место еще и для некоторой роскоши и комфорта.

Основу составлял стандартный трейлер компании «Дженерал моторс» со слегка модифицированным двигателем «Торонадо» с рабочим объемом 544 кубических дюйма, с автоматической трансмиссией, приводом на переднюю ось, гидропневматической подвеской спаренных задних колес... ну и с бытовыми удобствами вроде душа, туалета, камбуза и места для отдыха.

Во всех окнах стояли поляризованные стекла, что позволяло вести обзор изнутри по всем азимутам, оставаясь невидимым для наблюдателя снаружи. В центре салона можно было при нужде развернуть складывающийся столик с подсветкой для работы с картами и разработки планов сражений. Тут же находился центральный пульт управления, все основные функции которого можно было передать на приборную доску водителя, небольшая оружейная мастерская и арсенал с богатым выбором оружия и огромным количеством самых разных боеприпасов.