Дон Пендлтон - Субботний шабаш

— Как слышишь меня?

Из микроскопического динамика, вмонтированного в дужку оправы солнцезащитных очков, донесся тихий, как дуновение ветерка, голос Розы Эйприл:

— Слышу тебя хорошо, Страйкер. У тебя крепкие тылы.

Это означало, что каждое слово, произнесенное за столом переговоров на Ист-Ривер, было записано на пленку аппаратурой звукозаписи, установленной на борту боевой машины Болана.

— Путь свободен. Еду помыться в баню на Централ-Парк-Уэст, — передал он своей помощнице.

Она все поняла. И начала настраивать радиоаппаратуру «каравана» на другую волну для прослушивания и записи всех переговоров Болана с мафиози, на встречу с которыми он сейчас собирался.

Мак взглянул в зеркало заднего обзора, невесело улыбнулся самому себе и, плавно тронувшись, влился на своем «феррари» в нескончаемый поток автомашин.

Истекали последние сутки безумной недели, оставалось пройти последнюю милю пути.

Гордостью заведения «Римские ночи», на фасаде которого сверкала зазывная неоновая реклама «Сауна с бассейном и комнатами отдыха», были круглосуточная работа и обслуживающий персонал, состоящий из «самых красивых девушек Нью-Йорка». Заведение имело статус частного клуба. Членские билеты продавались в вестибюле любому желающему как за наличные, так и за все известные кредитные карточки.

За стойкой стоял тип с мордой классического вышибалы — не то чтобы урод, но до красавца не дотянул. Он одарил Болана гнусной ухмылкой и монотонным пропитым голосом затянул:

— Ты пришел вовремя, парень. Только что заступила дневная смена. Все девочки свеженькие, как только что срезанная роза. У тебя будет шикарный выбор. Ты член клуба?

Болан двумя пальцами вытащил из наружного кармана пиджака свою визитку с пиковым тузом, сунул ее под нос громилы за стойкой и процедил сквозь зубы:

— С этим билетом я вхожу в любые клубы. Он здесь?

Фальшивая улыбка застыла на физиономии «вышибалы», словно приклеенная, а его сиплый голос пару раз сорвался на фальцет, когда он ответил:

— Он так рано никогда не приходит.

— Так, так... — буркнул Болан, окидывая мрачным взглядом пустой вестибюль. Он отбросил полу черного плаща, демонстрируя пятисотдолларовый костюм из акульей кожи, и сунул руку в карман брюк. Черная шляпа с загнутыми полями и темные очки в белой роговой оправе практически полностью скрывали его лицо. Пришелец неторопливо снял очки и вперил в типа за стойкой такой колючий и холодный взгляд, что он запросто мог заморозить Гольфстрим.

— Имя? — властно и коротко бросил гость, надевая очки.

— Лу Нола, — нервно ответил «вышибала», чувствуя себя не в своей тарелке. — Я заведую дневной сменой. А в чем, собственно, дело?

— Кто здесь сейчас есть?

— Только я, девочки, Тони и Джейк.

— Кто это Тони и Джейк.

— Наши служащие, сэр. — Лу Нола перешел на «вы», почувствовав, что перед ним стоит непростой клиент. — Что случилось?

— Посетителей нет?

— Ну вообще-то еще рано, но несколько человек есть. Так что же стряслось?

Болан схватил парня за руку и рывком вытащил из-за стойки.

— Пошли, — лаконично приказал он.

— Куда, сэр?

— Наверх. Быстро. Шевелись, — каждое слово слетало с губ незнакомца отрывисто и сухо, словно щелчок бича.

Парень начал быстро взбираться по винтовой лестнице, ведя Болана туда, где происходило «действие». Поминутно он оглядывался и бросал через плечо:

— Что, черт возьми, происходит?

Болан, хищно оскалившись, ответил:

— Сейчас, Лу, я хотел бы посмотреть на твоих посетителей.

Нола начал догадываться, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Его глазки лихорадочно бегали из стороны в сторону, и он рукавом смахивал со лба крупные капли пота, вводя Болана в комнату отдыха на втором этаже.

— Вы никогда здесь не были, сэр?

Болан заверил его, что впервые посетил «Римские ночи».

— Тогда я вам все объясню. Это — салон. Здесь клиенты знакомятся с девушками, осматривают их и делаю свой выбор, если приходят сюда впервые и у них никого нет на примете. К нам очень часто приходят повторно. И это неудивительно: у нас классное заведение, лучшие девушки в городе и первоклассное обслуживание. Никакой «работы рукой» за 10 долларов, чтобы я пропал.

В салоне стоял спертый воздух, горел тусклый свет. В углу расположился небольшой бар для самообслуживания, неподалеку от него — несколько кушеток, вокруг на полу были разбросаны засаленные «гаремные» подушечки. На огромном экране телевизора непрерывно мелькали голые задницы, раскинутые в стороны ляжки и прочие прелести: порно крутилось круглые сутки.