Борис Бабкин - Последний Хранитель

– Всё, – кивнул капитан. – Девяностые канули в вечность, и теперь порядок будет и закон. Беспредела не потерплю. Это я вам говорю, капитан Есаулов.

– Долго не проживешь, сука, – процедил блондин. – Кривой тебя быстро успокоит. А мы прокурору жаловаться будем. Нам колесо прострелил бандит из обреза…

– А ну-ка на землю! – сбил его подножкой Есаулов.

– Михаил Степанович, – крикнул от машины старлей. – Тут три пистолета, револьвер и АК, – усмехнулся он.

– Вот вы, клоуны, влипли, – издевательски сказал капитан.

– Да вроде погони нет, – свернув, остановил «ниву» Никита. – И что делать будем? – спросил он Егора.

– В сопки пойдем, – спокойно ответил тот. – Сейчас в Рыбачку заедем, продуктов купим и к себе. Солдатик – мужик свой, похоже. Не трус и бить умеет. Так что сунутся, мы им устроим прием, как в Кремле, радушный и горячий, – подмигнул он. – Ты с автоматом управишься?

– С каким? – не понял Дмитрий.

– С калашом, – усмехнулся Егор. – С деревянным прикладом и парой обойм к нему. Это мы у одного паренька за еду и лыжи взяли. Солдатик из армии сбег, мы его нашли, он уже готов был. Замерзал. Неделю в себя приводили. Ну, а потом он нам автомат оставил и ушел. Давно это было, – кивнул он. – В семьдесят третьем. Автомат так и лежит. А солдатика того, говорят, урки зарезали. Мы не стали попусту патроны тратить. А то нажмешь случайно, пульки-то все и выскочат. С карабинами сподручнее. У меня мелкашка десятизарядная есть. С двадцати пяти метров белку в глаз бью. В общем, поехали. Машину у деда Савелия оставим, и пехом километров десять. А там и собака не найдет. Нашли мы в скалах домик. И дымоход с умом сложен. Не видать дыма, он к воде уходит. В общем, увидишь и поймешь, что практичный человек делал. Мы, признаться, хозяина лет пять ждали, но так никто и не явился. А потом по весне, два года назад, скелет нашли, и, судя по всему, принадлежал он хозяину этого убежища. Деревом обделана одна комнатушка, печь протопишь – и тепло. В общем, увидишь.

– Суки, – зло говорил крепкий, среднего роста мужчина со шрамом на левом глазу. – Менты, похоже, вышли на меня. Придется тут переторчать. По зиме, когда лед станет, документы сделаю и попробую на материк уйти. А мусорам труп оставлю, под себя подберу мужичка, глаз вырежу и сожгу. Пусть думают, что Кривой на тот свет ушел. Сдал кто-то, твари, – сплюнул он.

– Да просто машину запомнили, – разжигая бездымный костер, проговорил коренастый якут. – Иначе бы хрен они узнали, кто. А возможно, не добили кого-то, – повернувшись, посмотрел он на Кривого.

– Да и хрен с ними, – спокойно проговорил худощавый молодой мужчина в камуфляже. – Золотишка почти десять кэгэ, свое еще заберем – и ладушки. Тебе очки темные возьмем и ксиву путную. Будто воевал ты, глаз в Чечне потерял.

– Да за такие бабки, какие у нас есть, запросто можно стекляшку вставить, хрен от настоящего отличишь.

– Хорош про мой глаз базарить, – хмуро проговорил Кривой. – Мне его по первому сроку один сучонок ложкой выковырял. Обуть его хотели, – усмехнулся он. – А он одного замочил, и мне шнифт выбил. Его Жорка Цыган лопатой по шее рубанул. Вот уже двенадцать лет зовут Кривым. А менты что-то борзеть начали. Надо будет как-то Арийцу позвонить…

– Арийца и еще троих мусора повязали, – сказал вошедший в шалаш рослый якут. – Я сейчас с Трюмом базарил. Там участковый и стажер новые. Есаулов какой-то и помощник…

– Есаул та еще паскудина, – процедил Кривой.

– Вот ты где, – вышел из кустов невысокий мужчина в накомарнике. – К кому не сунусь, менты, говорят, взяли, в Лузе вообще чуть на засаду на нарвался. А ты, значит, здесь торчишь. Тебя Самурай ждет. Кстати, японец в бешенстве. Ты же должен быть на Колыме…

– Меня мусора шарят, – напомнил Кривой. – Сам говорил, что чуть не нарвался. Так что…

– Зря ты, Кривой, – качнул головой невысокий. – Деньги взял, надо отрабатывать.

– Да на хрену я вас видел, – встал Кривой. – У меня проблемы, и поэтому считай, что договора не было. А Самураю скажи, если будет предъяву выдвигать, может в России и ос… – Он хотел развернуться, но не смог, и рухнул лицом вперед. Коренастый якут от удара ножом мужчины в накомарнике, согнувшись, упал. Другой якут отскочил в кусты и рухнул от удара по шее сложенными в замок ладонями.

– Я же при делах! – заорал худощавый.

Ему раздробили затылок ударом ноги. Перешагнув труп худощавого, на поляну вышел среднего роста мужчина в камуфляже и накомарнике.