Борис Бабкин - Последний Хранитель

– Я тоже сейчас подумал, не дай бог придется кому-то Хранителя брать. Он же кучу инвалидов понаделает. Я уже давно не боюсь на задержание выезжать. Раньше думал: вооруженные бандиты, перестрелки, трупы… Ничего подобного. Один придурок только из двустволки стрелял, да и то по пьяному делу. А те, кто оружие имеет и знает, что бывает за его применение, ведут себя смирно. Врываешься, и сразу, как по команде, на пол ложатся. И все, никакого сопротивления. Стреляют только в ДПС и гаишников иногда. А группе захвата, если ОМОН работает, ни одна сука отпора не дала. Трусоват пошел бандит, сдается без боя, – брезгливо добавил он. – В общем, отрываются на тех, кого грабят. Зато простой человек в любое время может нож получить или пулю поймать. Травматику вообще сейчас применяют очень часто, особенно водители, – усмехнулся он. – И наши постреливают. То в магазине, то в поезде, слышал про вагон-ресторан Красноярск – Москва?

– Слышал, – кивнул Карлов.

– Но там, говорят, вроде бандита какого-то брать хотели, а перепутали. Правда, об этом не писали и по телику не базарили. А ты думаешь, Леониду, действительно, опасность угрожает?

– Ну, во-первых, эти кавказцы, а они не трусы, и воины неплохие. Во-вторых, зря он так явно выставил себя Хранителем. Нарвется на неприятности. Ведь его отец не промах был, брат – морской пехотинец. Тоже не мальчик для битья. А отца и брата потом спокойно сделали. И молчит, а ведь что-то знает. Хотя вроде и не совсем точно. Поэтому и приехал. Наверно, поэтому и не женится. Ему одна знахарка как-то сказала, что пока проклятие с рода не будет снято, его ребёнку будет угрожать смерть и жене тоже. Поэтому он, собственно, и утешается по – мужски с проститутками. Постоянной не имеет. Хотя на нем много путных женщин глаза задерживают. Хранитель, – усмехнулся он.

– Вот и прилетели, – сказал Лучник. – Отсюда еще сто километров, и мы на месте. На машине поедем. Надо будет на участки заскочить, тебя с обстановкой познакомить. По твоей морде понял, что ты в таких местах ни разу не бывал.

– Нет, не был, – качнул головой Артур. – Сопки – это, оказывается, настоящие горы. Высоченные, зеленые. С вертолета особенно красиво, – усмехнулся он. – А вот опускаться туда что-то желания нет. Там, наверно, и зверья разного полно…

– Медведь, росомаха, волки восточнее, где оленеводством занимаются. Сюда они не суются. Самый страшный зверь зимой – медведь-шатун. Медведь зимой спит и лапу сосет, – усмехнулся Лучник. – А поднимет какой-нибудь умник да еще, не дай Бог, подранит, и всё. Страшнее зверя нет. И не боится ничего, запросто в поселок войдет и кого хочешь атакует. Шатун – это ЧП районного масштаба. Росомаха есть еще. Но эта хищница нападает только сзади, и когда чувствует, что человек устал или ранен. Бывает, конечно, и на спящего наскочит от голода. Страшна она, сучка, морда, как у кабана…

– Хватит, – остановил его Артур. – А то что-то всякое желание пропало в тайгу вашу лезть. Пожрать мы где-нибудь можем?

– Вон кабак, – кивнул направо Лучник. – Кстати, самый путный в поселке. Это же районный центр, менты могут прицепиться. Ты должен знать, что отвечать здесь принято. Мол, приехал к приятелю, может, на работу устроюсь. А приятель – я, – усмехнулся Лучник. – Зовут Игорь Лукин. Прозвище Лучник, или Индеец. Я занимался стрельбой из лука, но потом на треху попал. Мента из лука подстрелил. Плечо ему попортил по пьяному делу, на спор. Трешку дали, правда, старик мой заплатил и менту, и защитнику, и судье немало, – усмехнулся он. – До сих пор старик меня попрекает. Он здесь уже пятьдесят лет, – кивнул Игорь. – На большой срок попал, вышел и тут остался. Маман тоже по этапу пришла из Хабаровска. Она сейчас бар держит, старик – сауну и бассейн с проститутками. Менты закрыть хотели, но потом сами попробовали, и понравилось им это дело. Берут по пять тысяч в неделю и парятся иногда бесплатно. Но батя доволен. Правда, зимой спад, клиентов маловато. Но прибавка к пенсии неплохая, – подмигнул он Артуру. – Есть желание – сходим.

– Сейчас пожрать пойдем, а потом надо будет этого хохла проведать. Кстати, как он?

– Хохол, он и в Африке хохол, – усмехнулся Игорь. – Сам себе на уме. Вроде все путем, и золотишко неплохо идет, и спуску лодырям не даёт, и охрана работает отлично. Но что-то настораживает. Вот Савельев и вызвал проверяющего.

– А кто такой Савельев? – непонимающе спросил Артур. – Мне Аров ничего не говорил.

– Значит, засвечивать не хотел. Если просто – то засланный казачок, – усмехнулся Лучник. – Но с особыми полномочиями. Семен Петрович, кстати, бывший комитетчик. Закончил училище, а тут развал Союза. Он по молодости вроде ГКЧП поддержал. Их всех сначала посадили, но потом выпустили. Вот и Савельев в эту компанию попал. – Он под Крючковым ходил, а тот возглавил ГКЧП. Но отсидел Савельев год, и выпустили. Назад не взяли, он организовал частную охранную службу. Аров его в свою команду и взял. И не зря. Но к Василенко Савельев подобраться не может. Вот и прислал тебя Александр Александрович. Ты ж в этих делах полный дуб, но заметить, точнее, что-то услышать можешь. Вполне возможно, Василенко хочет с твоей помощью контакт наладить с кем-то или просто сведет с каким-нибудь покупателем. Запомни, что ты приехал просто ко мне в гости. Посмотреть, что такое Колыма и как золотишко добывают. Отец твой врач-стоматолог и, понятное дело, имеет интерес к золоту. Хотя сейчас вроде золотые зубы ставить как бы западло, но тем не менее многие ставят. Вот на это и может хохол клюнуть.