Сергей Самаров - Краповые рабы

Однако долго думать о ноже эмир Дагиров не мог, потому что требовалось соображать, как лучше уходить от погони и не попасть под уже начавшийся обстрел. Выстрелов и очередей слышно, естественно, не было – глушители на автоматах спецназа хороши, но пули били в камни и в тропинку посреди ущелья. Из камней порой высекались даже искры. Хорошо, что эмир сразу сообразил и жестом разделил свою маленькую группу на две части, половину отправив к одной стене, половину к другой. Спасли положение набежавшие тучи, скрывшие луну.

Однако разница в скорости передвижения по камням под отвесными стенами ущелья и по чистой тропе посредине, пусть даже и не утоптанной, – значительная. И, как только ущелье начало поворачивать, Бабаджан Ашурович, чтобы увеличить скорость, дал команду перейти на тропу. Они не шли – они старались бежать. Сам эмир на ходу сделал себе новый укол пармедола. И протянул последний свой шприц-тюбик одному из сванов, который очевидно отставал из-за простреленной икроножной мышцы.

– Подкрепись. Знаешь, что это такое?

– Знаю.

– Пользоваться умеешь?

– Конечно.

Другие сваны держались лучше. У них ранения были в верхние конечности. И, к сожалению, только у одного из всех был автомат, который передал ему эмир, остальные бежали без оружия. Без оружия бежать, конечно, всегда проще, только вот драться, если случится, лучше все же с оружием. А драться им, возможно, придется.

Но как умеет передвигаться спецназ ГРУ, Бабаджан Ашурович Дагиров тоже хорошо знал и потому торопил свою группу. Недавно он сам едва успевал за этими проклятыми боевыми роботами. Правда, тогда беспокоила рана, и никто не предоставил ему шприц-тюбик пармедола. Шприц-тюбики принесли ему его бойцы, когда освободили. Здоровый, он вполне мог бы за счет своего характера потягаться с боевыми роботами. Характер – это то, что никакому роботу привить невозможно, считал эмир Дагиров. И именно за счет характера он в состоянии победить их. И его моджахедов Аллах тоже характером не обидел. Вместе они смогут драться не хуже спецназа ГРУ. По крайней мере, эмир на это очень надеялся…

Когда еще только приближались к ущелью, Родион издали заметил людей, взбирающихся на скалы над проходом. Луна хорошо высвечивала их. Догадаться, кто туда забирается, не трудно. Старший сержант поднял автомат, прицелился и опустил оружие. Было слишком далеко для прицельного выстрела. Здесь нужен оптический прицел, чтобы провести точный выстрел, а коллиматорного откровенно недостаточно. А простой удар пули в камень при промахе только заставит бандитов торопиться и действовать безжалостнее. Если стрелять, то наверняка. Пока они, кажется, не подозревают о преследовании. И потому еще соображают, еще выбирают момент. После промаха выбирать момент не будут и пойдут напролом.

– Сумеет кто в них попасть? – спросил старший сержант без надежды, потому что он сам был во взводе лучшим стрелком. И уж если он на свое мастерство не надеялся, то полагаться можно только на снайпера. Но снайпер взвода Коноваленко ушел в преследование сванских бандитов.

Семисилову никто не ответил. И даже оружие никто не поднял, понимая бесполезность такой стрельбы, которая только выдала бы преследование.

– Бежим. Что есть мочи бежим!..

Эта команда была понятна всем. «Низкий старт» никто не использовал, тем не менее с места все сорвались так стремительно и так мало старались соблюдать тишину, которая уже была и не важна, что спугнули большую суетливую стаю шакалов, которая с характерным для нее детским плачем побежала в холмы. Бандиты этого не услышали и не заметили. Да они уже и скрылись за камнями.

Похоже, эмир Дагиров и его бандиты не думали, что старший сержант Семисилов вычислит их направление движения и намерения и попробует догнать. А он вычислил. И почти догнал. Чуть-чуть времени не хватило. Самую малость.

Родиону казалось, что он никогда не бегал так быстро. До ущелья оставалось метров триста пятьдесят или немногим больше, а бежали спецназовцы эту дистанцию так, словно соревновались на «стометровке». Здесь уже не могло быть речи о сохранении дыхания. Здесь главный критерий – скорость. Только их скорость могла бы спасти оставшееся в ущелье отделение от смерти во сне. Была еще надежда и на часового, но старший сержант сам прекрасно умел снимать часовых и знал, что часовой на посту всегда находится в невыгодном положении перед атакующими его и нет такого часового, разве что часового с собакой, которого невозможно «снять». Собака всегда предупредит о присутствии противника раньше, чем предупредят глаза и слух человека, и часовой сумеет подготовиться или поднять тревогу.