Сергей Самаров - Краповые рабы

Конечно, обязательно найдутся такие люди, кто будет говорить о вторжении российских войск в Грузию. И именно так будет расценивать действия спецназа. Если дело выплывет, много будет выступлений с грузинской стороны. Не меньше будет и со стороны российской, где псевдодемократы получат с Запада очередную подачку, чтобы оскорбить и унизить свою родную страну, выступив против ее действий. Правомерность этих действий и у самого старшего лейтенанта Самоцветова вызывала сомнения. Но если взять аналогии, причем аналогии из истории российско-грузинских отношений, то примеры найти можно. Даже та самая короткая война трех восьмерок [2]может служить примером. Начали грузины, завершили русские, причем на грузинской территории. Здесь то же самое. Начали сваны – это именно они вторглись на территорию России и были захвачены с оружием в руках. А закончиться это может на территории Грузии преследованием, боем и возвращением пленников. Конфликт локального значения, тем не менее с грозной приставкой «Международный». Однако сомнений в правомочности проведения таких действий ни у кого не должно возникнуть. И вообще, если в этот раз уступить и позволить бандитам и сванам уйти, подобные ситуации будут продолжаться и дальше. А прецедент одноразового уничтожения воров и бандитов даже на территории Грузии сразу расставит все точки над пресловутым «i» и пресечет в будущем подобные желания других воров и бандитов.

Эти размышления не мешали старшему лейтенанту Самоцветову идти во главе своей колонны, перемежая бег с быстрым шагом, идти и бежать, не спотыкаясь, и даже регулировать темп. Борис Анатольевич давно уже научился разделять мысленную и физическую работу и производить ту и другую так, чтобы они друг другу не мешали.

Уже через пару километров группе спецназа пришлось все же задержаться. Вышли на базу бандитов. Девять зимних палаток стояли на ровной земляной площадке прямо посреди ущелья. Палатки хоть и назывались зимними, но согревались, судя по всему, только за счет дыхания самих бандитов. Холодно в них было не намного меньше, чем на улице под открытым небом. Два слоя плотной синтетической ткани и проложенный между ними слой синтепона не могли стать преградой морозу, хотя и были в состоянии защитить от снега и дождя. Но не более. Печка была в единственном экземпляре и стояла не в палатке, а под навесом из жердей и еловых лапок. Наверное, печка предназначалась для бандитской кухни, судя по тому, что здесь же находилось какое-то количество мисок из нержавеющей стали. Вообще-то Самоцветов, держащий дома собаку, всегда считал, что такие миски изготавливают специально для собак. У его собаки всегда стояли на специальной стойке две таких миски – одна под еду, другая под воду. Но в условиях горного лагеря эмир Дагиров посчитал подобную посуду самой удобной и приобрел где-то для своих моджахедов. Такая посуда не разобьется и не покроется ржавчиной. И храниться может долго, даже если банда на многие месяцы покинет свою базу, как обычно и бывало летом. Банда Бабаджана Ашуровича считалась бандой бродячей, не привязанной к одному какому-то району, и совершала свои вылазки в разные места, причем не только в Дагестан, но и в Чечню, и в Ингушетию, и даже в сравнительно далекую Кабардино-Балкарию добиралась, где действовала вместе с местными бандами. Но на зиму Дагиров отправлялся или на свою базу, или за границу, в Грузию, где ему оказывали достойный прием. Впрочем, согласно слухам, достойный прием ему оказывали только при прежнем правительстве. Таким образом, жизнь бандитов осложнялась год от года. Возможно, Бабаджан Ашурович намеревался уже завершать свою деятельность в родном ему Дагестане и перебираться куда-то за границу на заслуженный, как говорится, отдых. Но кому он там нужен без денег. Это обстоятельство, видимо, и натолкнуло Дагирова на мысль заняться торговлей рабами. Другие этим успешно занимались, почему же он не может! Решил заработать себе на беспроблемную старость вне пределов родных гор. Это, конечно, его дело. А дело спецназа – не допустить подобное.

Осмотр и обыск палаток занял не менее пятнадцати минут. Но ничего не дал, кроме стопки разного рода документов, которую нашли в одной из палаток – самой маленькой и самой теплой – трехслойной, и принадлежащей, судя по всему, Бабаджану Ашуровичу. Не желая терять времени на разбор документов, старший лейтенант оставил в руках только несколько карт, а все остальное засунул в рюкзак. Но и карты он начал рассматривать уже на ходу. Как оказалось, не зря. Карты относились к разным районам Дагестана. Но на одной из них, где было обозначено это самое ущелье и сопредельная территория Грузии в придачу, был проложен маршрут до какого-то села. Резонным было предположить, что Дагиров отправлял кого-то в это село, приглашая гостей на свой «юбилей», и прочертил для посыльного маршрут на карте. Эту карту можно было бы использовать и во время погони, и потому Самоцветов убрал ее не в рюкзак, к остальным документам, а в свой офицерский планшет, куда уже была вложена армейская карта. Правда, армейская карта теряла подробности за пределами России. А командиру взвода спецназа, возможно, пришлось бы и за эти пределы выйти. И потому карта эмира могла ему сгодиться. Тем более теперь было ясно, что после выхода в Грузию, пройдя шестнадцать с половиной километров, необходимо повернуть направо по единственному, видимо на много километров, выходу из ущелья и двигаться по какой-то, судя по всему, трещине, вручную обозначенной на карте и дополненной тремя восклицательными знаками. Эти восклицательные знаки были загадкой, которая пока ни о чем не говорила, но что-то, определенно, значила. Возможно, и скорее всего, проход этот скрытый и не известный никому постороннему. Возможно, в этом проходе существовала некая опасность, которой следовало остерегаться.