Владимир Колычев - В мире животных

– Ну, позавчера… Просыпаюсь утром, слышу, на кухне что-то шипит, выхожу, а она в моей рубашке, омлет жарит… Я так понял, и с вечера омлет был… – скабрезно усмехнулся Витя.

Но мне совсем не улыбалось расшифровывать его намеки. Не до хихонек мне с хахоньками…

– Как она в постели у тебя оказалась?

– Не знаю… Не помню… Она говорит, что я на озере был, она там стояла…

– А ты был на озере?

– Ну, наверное…

– Не помнишь?

– Ну, не в том я состоянии был, чтобы помнить… Чего ты меня лечишь? Мы домой едем?

– Я не понял, ты на самом деле дурак или придуриваешься? У Марины труп в доме!

– Я здесь при чем?

– Ты позавчера с ней познакомился, проспался, поехал к ней домой и замочил ее мужика!

– Я?! Замочил ее мужика?!.. Толян, ты что, пьяный? – вытаращился на меня Булахов.

– Я пьяный?! Я здесь четыре дня бухал?

– Ну, сегодня я не бухал… Сегодня домой пора…

– А дома менты!

– Да ладно тебе!

Я внимательно смотрел на Витю. Похоже, он действительно ничего не понимал в ситуации, которая складывалась вокруг него. Марина была, но чем эта встреча с ней могла обернуться для него, он даже не подозревал. Он всерьез считал, что это какой-то глупый розыгрыш с моей стороны. Во всяком случае, мне так казалось. Но я мог ошибаться. Что, если в Булахове умер гениальный актер?

– Значит, попка у Марины красивая? – не зная, с чего продолжить разговор, в раздумье проговорил я.

– Хочешь глянуть? – Витя достал из кармана свой айфон, вывел на дисплей фотографию. – Тут у меня целая фотосессия! – похвастался он. И, наморщив лоб, добавил: – Это надо стереть все, а то Ларка узнает…

Но я его не слушал. Забрав телефон, я смотрел на фотографии.

Это действительно была Марина Полевчук. Уже не такая юная, как прежде, но хорошенькая. Она позировала Вите с удовольствием, с задорной улыбкой начинающей фотомодели. Но это была эротика в стиле топлес. Марина могла позволить себе и «ню», но, видимо, знала, что эта фотосессия может стать достоянием гласности. Или сама предполагала, или ее предупредили…

– Сама сеанс предложила? – спросил я.

– Ну, вроде сама, – кивнул Витя.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Ты у меня на суде был?

– Ну, был…

– И Марину там не видел?

– А она должна была быть там?

– Она давала показания. Рассказывала, как ее братец нагрел меня.

Дегтя Марина не сдавала, да никто на этом и не настаивал. Деготь мог рассказать, что Марина была с ними по взаимному согласию, а это срок. Ей такое счастье не улыбалось, поэтому она изображала из себя невинную жертву. Дескать, не знала ничего, ведать не ведала… Но суд был, и Марина давала показания. Впрочем, на этом заседании Витя мог и не присутствовать. Он вообще, кажется, был только на оглашении приговора.

– Ее братец нагрел тебя? – Булахов скривился от головной боли.

Не в том он состоянии, чтобы ломать голову. Но ничего, я дам пинка под его мыслительный процесс.

– А потом я убил ее брата.

– Ты убил ее брата?! – Наконец-то до Вити стало доходить. Похоже, он окончательно протрезвел.

– А ты не знал?

– Нет!

– И с Мариной никогда не встречался?

– Да нет же!

– Играешь хорошо.

– Во что играю? – не понял он.

– В дурака! – заорал я, едва сдерживаясь, чтобы не схватить его за грудки. – И братца ты ее знал, и хоря!

– Какого хоря?

– А которого убили позавчера! И которого на меня списали! Меня под это убийство подставили! Ты этого хотел?

Булахов потрясенно смотрел на меня, от сильного волнения хватая ртом воздух.

– Толян, я ничего не понимаю… – простонал он, чуть ли не умоляюще глядя на меня.

– А я тебе объясню!

Я вывалил на него весь ворох своих подозрений.

– Зачем ты подставил меня? Зачем грохнул Баяна?

Но Булахов смотрел на меня как на сумасшедшего актера в роли комиссара Мегрэ. Казалось, он ничего не понял из моих объяснений, кроме того, что его обвиняют в убийстве.

– Я даже не знаю, кто такой Баян!

– А за что меня судили? За убийство гражданина Баянова!

– Ну, слышал про такого, но я не вникал. Не вникал, за что тебя судят. Я денег дал, ну, чисто по-дружески…

– И Дегтю денег дал. Чисто за работу. Он должен был грохнуть меня!

– Ты бредишь!

– Витя, ты на Толика не обижайся!

Я вздрогнул, услышав голос собственной жены. Я оставил ее в машине, чтобы она не вмешивалась в разговор, который обещал быть острым. Но Варвара проникла в дом незаметно для меня. Это было нетрудно, потому что в запале я фактически потерял контроль над собой и шуму было много, а входная дверь открывалась тихо.