Андрей Воронин - Слепой. Танковая атака

Как обычно, при виде этой картины Павел Трофимович испытал приятное, с оттенком снисходительности, чувство: что, не видал? Ну, гляди, гляди… Конечно, это было тщеславие, и в этом отставной подполковник Ерошкин тоже отдавал себе полный отчет. Человек он был одинокий, бездетный вдовец, и самодельный «тигр», помимо всего прочего, с лихвой компенсировал ему недостаток простого человеческого внимания. Короче говоря, не были б ему приятны вот такие сцены, ездил бы рыбачить на мопеде – оно и дешевле, и скорее, и удобнее…

Мотоциклист, наконец, перестал глазеть на танк и, повернув голову, отыскал взглядом выглядывающего из-под обрыва, как из окопа, Павла Трофимовича. Это был молодой, совершенно незнакомый парень, одетый для рыбалки – в резиновые сапоги, костюм из камуфляжной ткани, с рюкзаком за плечами, из которого торчал зачехленный спиннинг, и в таком же, как у Павла Трофимовича, танковом шлеме, который, плюя на запрет, использовал вместо мотоциклетного.

– Утро доброе, – вежливо поздоровался он. – Как улов?

– Пока так себе, – отдав должное дипломатичности, с которой незнакомый парнишка первым делом спросил об улове, а не о том, что его интересовало на самом деле, ответил Ерошкин. – Один щуренок всего.

– Лиха беда начало. – Парень чуть сдвинул назад шлем, выпустив на волю прядь волос – то ли белых от природы, то ли преждевременно поседевших, и кивнул подбородком в сторону танка. – Ваш аппарат?

– Положим, мой. Нравится?

– А то! – Парень бросил взгляд на танк и удивленно покрутил головой. – «Тигр», да?

– Копия, – признался Павел Трофимович. – Немного уменьшенная. Шасси подходящего размера не подобрал, вот и пришлось выкручиваться.

– Да ладно! – изумился парень. – Это что же, вы это все своими руками?..

– Вроде того.

– С ума сойти… Охренеть можно! Копия, значит, да? То-то же я смотрю, что соляркой пахнет…

Павел Трофимович, который уже собрался закинуть спиннинг, чтобы закруглить разговор, отказался от своего намерения.

– А чем должно? – спросил он.

– Так «тигры» ж на бензине ездили, – объяснил парень, – на семьдесят четвертом.

– Разбираешься, что ли?

– Механик-водитель первого класса, – похвастался незнакомец.

– Ишь ты, – удивился Ерошкин, – почти коллега. Я тоже в танковых служил, зампотехом батальона. А теперь вот, видишь, на пенсии – рыбку ловлю, мастерю от скуки всякую всячину…

– Золотые у вас руки, – с чувством сообщил белобрысый механик-водитель. – А где служили?

– Да много где, – пожал плечами Ерошкин. – Демобилизовался из-под Питера.

– Не может быть! – ахнул белобрысый. – Под Питером? В отдельном гвардейском?.. Так это ж моя часть! Нет, всухомятку такое не переваришь, это обмыть надо – обязательно и непременно…

– Надо ли? – усомнился Павел Трофимович, не жаловавший тех, кто норовит залить глаза с утра пораньше, и избегавший застолий в компании незнакомых людей. – Еще и солнце-то толком не встало…

– Надо, надо, – с уверенностью произнес парень, живо скидывая с плеч лямки рюкзака. – Не думал, не гадал – однополчанина встретил! Это, что ли, не повод? Да я же не пьянствовать предлагаю, у меня и пить-то толком нечего – чекушка всего!

В подтверждение своих слов он показал Павлу Трофимовичу упомянутую емкость, которая заманчиво блеснула отраженным светом встающего над туманным озером солнца. За бутылкой последовали пластиковые стаканчики и сверток с бутербродами; демонстрируя похвальное уважение к возрасту однополчанина, белобрысый осторожно спустился сверху на сырой песчаный бережок и, как на скатерти, утвердил на дерновом краю обрыва сначала чекушку, а потом и все остальное.

– Меня Лехой зовут, – сворачивая голову бутылке, оживленно говорил он, – а друзья все больше Белым кличут – из-за масти, видите? – Он снял шлем, показав, что не врет, и снова нахлобучил его на голову. – Надо же, как знал, стаканчики прихватил… Вот же радость нежданная!

– Помногу не лей, – предупредил Ерошкин. – И спешить некуда, и добавить нечем… На гражданке-то к чему пристроился? На начальника выучился или, может, при гусеницах остался?

– При гусеницах, – аккуратно разливая водку, ответил белобрысый Леха. Стаканчики стояли в траве почти на уровне его глаз, и делить поровну было легко. – Я ведь сирота, безотцовщина, при наших с матерью достатках не очень-то и выучишься. Нынче ведь без денег никуда. Платное обучение мне не по карману, а чтоб на бюджет поступить, я узнавал, на лапу столько надо сунуть, сколько я отродясь в глаза не видывал. Да и не всем же начальниками быть! Нет, правда, кому ж работать, если кругом одно начальство? Ходят с утра до вечера друг за дружкой с бумажками в руках и командуют…