Владимир Колычев - Неуправляемый таран

А домой он так и не доехал. И тянуло к жене, но не хватило совести на глаза показаться. И от дел бандитско-браконьерских воротило. И рестораны ему в Москве не нужны…

С женой он так и не увиделся, а с Лешей встретился. Не сказал ему, где бросил якорь, и насчет Лии туману нагнал, дескать, нормально с ней все. Документы на свой бизнес ему отдал. На Римму все оформлено. Пусть Леша делами заправляет, а она с этого вместе с Оксанкой будет иметь. А если замуж выйдет, то и мужу обломится…

Может, и выйдет Римма замуж. И правильно сделает, если выйдет. Не нужен ей муж-предатель…

Игнат резко остановил комбайн. Не дело все это. Тупиковая какая-то ситуация. Многие мужики изменяют своим бабам, и ничего страшного в том нет. И разводов по стране видимо-невидимо. К тому же он раскаялся и осознал свою вину. И даже искупил ее в чем-то – своим ударным трудом. Три месяца он без Лии. Его уже и не тянет к ней. А если тянет, то не больше, чем к Римме. Но как бы там ни было, с Лией он больше не будет. Все, окончен бал – погасли свечи.

Свечи в двигателе сейчас горят, воспламеняя воздушно-топливную смесь и толкая поршни. Работы еще много, только половина поля пройдена. А урожай хороший, сорок центнеров с гектара. Для средней полосы России – невиданное дело. А здесь, на Кубани, чернозем, тепло и солнца много. Благодатная здесь земля, и хлеба много. Как можно бросить все?

Игнат стронул машину с места. Закончит с уборкой и в Приморск поедет. И к Римме с повинной головой явится. Если примет – хорошо, если нет – так ему, дураку, и надо…

Кто-то постучал по боковине кабины. Игнат пожал плечами. «ЗИЛ» с зерном только что уехал. Может, Алик вернулся? Может, в дороге что случилось?

– Эй, мужик, выходь!

Игнат остановил машину, выглянул из кабины. Какой-то паренек в десантной тельняшке, глаза дикие, пальцы веером. На крепкой тренированной шее – толстая медная цепь с дешевой позолотой.

Игнат заглушил мотор, спрыгнул на стерню. Достал из кармана брюк ветошь.

– Чего надо? – неторопливо вытирая руки, спросил он.

– Тут с тобой погуторить хотят.

Шлепнув кулаком по своей же ладони, парень кивнул за плечо. Метрах в ста от комбайна стояла белая «Нива», возле которой топтались на месте три крепких молодца в черных футболках и широких джинсах. Нетрудно было понять, что происходит.

– Да не вопрос.

Парень повернулся к нему спиной, а Игнат быстро сунул руку под сиденье, достал оттуда ствол. Времена нынче смутные, с волыной спокойней. Он спрятал ствол под выпущенной из штанов футболкой, вышел к машине, осмотрел молодчиков. Молодые еще, сопляки. Хорохорятся, щерятся, все такие крутые до невозможности. Но так и они с Кешей когда-то молодыми были, когда начинали. И все у них получилось. И у этих, возможно, получается.

– Как дела, чувак? – спросил бритоголовый здоровяк с утиным носом и выпученными губами.

– Нормально.

– Все кугутуешь?

– Ага. В поте лица.

– Ты тут карманы набиваешь, а у людей хлеба нет.

– Я смотрю, ты сельским хозяйством занялся, – усмехнулся Игнат. – Вола водишь. Туда-сюда. Чего ты порожняки гоняешь, пацан? Так и скажи, делиться надо. Скажи, что это чисто по понятиям. Ботва должна отстегивать братве, все дела. Даже угрожать не надо, ты просто скажи, а я пойму.

– Че ты там ботаешь, ля? – ощерился рыжеволосый верзила с обгоревшими на солнце щеками.

– Машина у вас, говорю, не очень, – сказал Игнат. – Нельзя на такой вчетвером. Нужно чтобы все четыре двери открывались. Вдруг пожар. Те, кто спереди, выскочат, а остальные сгорят…

– Во заливает! – ухмыльнулся утконос.

– Сколько ты хочешь? – устало спросил Игнат.

– Долю свою хочу.

– Чисто по понятиям?

– Да, чисто по понятиям.

– Назовись.

– Чего?!

– Откуда ты такой доморощенный? Понты кидаешь, а у самого молоко на губах не обсохло… Нормально с людьми надо. Подъехал, поговорил, крышу свою предложил. Если вдруг какие-то проблемы, звоните, мы подъедем. А ты пургу какую-то несешь… Назовись! – потребовал Игнат.

– Ткач я… – озадаченно сказал утконос.

– Ну вот, уже лучше… Нормально с мужиками нужно, Ткач. Мужик сеет, пашет, света белого не видит, а ты к нему на сраной козе! Как дела, чувак?.. – передразнил парня Игнат. – Ты должен нравиться трудовому человеку, тогда тебе и будут платить. А ты мне, чувак, не понравился. Грубый ты. Нахальный. И тупой. Кто такому платить будет?

– Что?! – Ошалевший от возмущения Ткач шагнул к Игнату.

И тут же оказался на руках у своих дружков, потирая отбитую кулаком челюсть.