Владимир Колычев - Неуправляемый таран

Блатные готовились нападать, не ожидая с его стороны атаки. Ему же надо прикрывать спину, и поэтому он не мог рвануть на них. Но Игнат рванул. Пропустив встречный удар кулаком в нос, он схватил за «локаторы» лопоухого парня, оттянул его голову назад и лбом протаранил его переносицу. Его самого ударили кулаком в висок, но это не помешало ему вырубить лопоухого с одного удара. Больше ему так ударить не дадут, поэтому он постарался занять круговую оборону. Его били со всех сторон, но парень держался. И даже бил в ответ. Под локтем хлюпнул чей-то нос, пальцы вошли кому-то за щеку, зубы впились в чей-то кадык…

Игната били так, что давно уже должен был упасть. Но он держался. Своя собственная кровь стекала по щекам, а чужая – по подбородку. Похоже, он кому-то порвал горло зубами. А если так, то можно повторить заход.

Лопоухий оклемался, обрушился на Игната с кулаками. Но Игнат снова вцепился в него руками, зубами вгрызаясь в ухо. Сильнейший удар по затылку на какие-то мгновения вырубил Игната, но он уже просто не мог упасть, потому что висел на лопоухом.

Парень рванул назад, пытаясь отцепиться от него. Рванул, и кусок уха остался у Игната в зубах.

– Он бешеный! Он псих! – в паническом ужасе заорал корноухий.

Толпа сначала расступилась, пропуская его, а затем сама схлынула назад. Игнат подался к двери, уперся в нее спиной. У него не было сил стоять на ногах, но все-таки он держал себя в вертикальном положении.

– Мочи его! – крикнул Сапун.

Голова кружилась, кровавая мгла застилала глаза, и он не мог видеть своих врагов. Но чутье подсказывало, что блатные взялись за ножи. А это все…

– Паппос был сукой, – послышался вдруг чей-то голос. – Зря вы пацану предъявили.

Это был Клич, он заступался за Игната, но не факт, что его послушают. Он хоть и не изгой, но близко к тому.

– Обоснуй, – сказал кто-то.

Клич стал что-то объяснять, но Игнат не различал слов. И вор говорил тихо, и в ушах у него шумело. Тело как будто онемело. Внутри в области спины что-то пульсировало, но боль не прорывалась наружу. Уж не ножом ли его пырнули?..

Он стер предплечьем кровь с глаз, кое-как сфокусировал взгляд. Блатные стояли напротив него в ожидании команды «фас». А за их спинами Клич объяснялся с Шульцем. И тот внимательно его слушал.

Ножей Игнат не видел, но блатные могли прятать их в руках. Надзиратель не вмешивался в процесс, но все могло измениться в любой момент. Откроется дверь, менты ворвутся в камеру, достанется всем, особенно тем, у кого увидят нож…

Но дверь так и не открылась, зато к Игнату подошел Шульц.

– Все нормально, пацан. Пошли, разговор есть.

Он повернулся к нему спиной, Игнат сделал шаг, но его сильно качнуло в сторону. И в голове что-то отключилось… И все-таки он не упал, каким-то чудом восстановив равновесие. И в себя пришел.

А плечо ему подставлять никто не собирался. Блатные смотрели на него зло, а корноухий с ненавистью. Был арестант, который пострадал больше всех. Игнат вырвал зубами кусок мяса из его шеи. Мужик сидел на своей шконке, приложив к шее полотенце, и смотрел на Игната с каким-то суеверным ужасом. С ужасом смотрел и зло, но без всякого желания взять реванш.

Смотрящий сел на свою шконку, Игнат остался на ногах. Его сильно повело в сторону, но и в этот раз он сумел не потерять сознание.

– Тут все объяснили, – с интересом глядя на него, сказал Шульц. – Паппос реально сука… Извини, пацан!

Игнат кивнул, принимая извинения. И в этот момент распахнулась дверь в камеру. Игнат понимал, что это менты. И ему могло достаться больше всех. Но хуже, чем могло быть, уже не будет. Эта мысль и отключила сознание…

Очнулся он в операционной больничного лазарета. Пришел в себя, но тут же вырубился под действием наркоза. А на следующий день к нему пожаловал начальник оперчасти. Сначала он поздравил Игната с «легким испугом». Оказывается, без ножей вчера в драке не обошлось. Все-таки всадили ему заточку в бок и в спину. А ведь он догадывался об этом.

В одном случае нож прошел в нескольких миллиметрах от почки, а во втором едва не задел сердце. И один удар мог закончиться для него смертью, и другой. Но судьба помиловала его и в этот раз.

Только вот начальник оперчасти миловать не хотел. Он сказал, что здоровью Игната ничто не угрожает и хороший уход может быстро поставить его на ноги. А плохой уход мог свести его в могилу, и «кум» дал понять это вежливо, но беспощадно. А чтобы уход был хорошим, Игнат должен во всех подробностях рассказать, что и как вчера было. Но тут Игнат потерял сознание. Сначала просто сделал вид, а потом и на самом деле отключился…