Майкл Утгер - Круглый болван

Я рассказал ей, что вышел из тюрьмы, где просидел шесть лет за грабеж, но не вдавался в подробности – где, кого и как грабил.

– И вот я встретил женщину, о какой мечтал всю жизнь, но она замужем, и замужем за миллионером.

Веда погасила свет, платье соскользнуло с ее плеч. При свете луны она напоминала совершенное мраморное изваяние. Подойдя ко мне вплотную, она обвила меня руками и шепнула:

– Не надо ни о чем думать. Все будет хорошо… Я проклинал все на свете, когда утром обнаружил короткую записку: «Милый Крис, прости, но я должна уехать. Так надо. Не жалей обо мне. Все будет хорошо! Я люблю тебя! Веда».

Какой же я кретин, болван! Зачем я сказал ей, что сидел в тюрьме? Я бросился вниз. Портье сказал, что она уехала час назад, а дежурный сообщил, что в пятьдесят четвертом номере жила некая миссис Грета Гарднер. Я вспомнил: Веда боялась, что муж может пуститься в поиски и, естественно, зарегистрировалась под чужим именем. Никто из опрошенных мною людей не помнил номера ее машины. Я метался все утро, но поиски оказались безрезультатными. Я о ней ничего не знал. Даже о ее муже, кроме того, что он богатый человек, я тоже ничего не знал. Найти ее невозможно!

После долгого и бесполезного хождения по комнате до меня начала доходить простая мысль: что я, в сущности, собой представляю, чтобы заинтересовать такую женщину, как Веда? Она же не знает, кем я стану через пару лет и что смогу предложить ей. Веда видела меня таким, каким я предстал перед ней – оборвыш без денег плюс уголовник.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в номер вошел высокий парень. Увидев меня, он расплылся в улыбке, обнажив белые мелкие зубы, похожие на зернышки апельсина. Это был Джерри Уэйн. Увлеченный Ведой, я совершенно забыл о нем и о нашей встрече, ради которой меня сюда занесло.

– Хэлло, Крис! Вот он я! Почему ты не прыгаешь от восторга?

Я подарил ему выжатую слабую улыбку.

– Я смотрю, у тебя весело, как при покойнике. Он подошел ко мне и похлопал по плечу.

– Прости, но на меня напала хандра, – выдавил я, – слишком многолюдно, а мы в камере привыкли жить тихо.

– Забудь ту жизнь навсегда. Начинается новая! Да что это с тобой?

– Все о'кей, Джерри, – я постарался казаться веселым.

Он устроился в кресле напротив, осторожно поправив свою фетровую шляпу, которая покоилась у него на затылке и явно не соответствовала сезону.

В движениях он был нетороплив. Честолюбие читалось на его твердом загорелом лице. Мне нравился этот парень с глазами цвета мокрой гранитной набережной, в нем было что-то притягательное. Не отрывая от меня взгляда, он достал сигарету и закурил. Его округлый бицепс натягивал рукав пиджака, когда он сгибал локоть. Этот спектакль стоил внимания.

– Ты, конечно же, влюбился, пока мы не виделись, – в его голосе слышались скептические нотки. – Тебя совершенно нельзя оставлять одного. Ты ведешь себя на свободе, как бык по весне…

– Займись лучше выпивкой и оставь женщин в покое. Я их терплю, пока они есть. Женщины слишком болтливы, а виски – великий немой.

Я старался казаться саркастичным. Шар попал в лузу, и Джерри слегка расслабился, после чего он нацелился на виски и доброй половиной бутылки прополоскал себе горло. Закончив эту несложную процедуру, он резко встал и деловым тоном произнес:

– Нам пора серьезно поговорить, но я голоден, как сто тигров, и посему предлагаю отправиться в один славный кабачок, он здесь неподалеку. Там мы набьем наши барабаны и обсудим все дела.

Я не возражал.

Дорога заняла не больше двадцати минут. Заведение под названием «Тур-Аржант» оказалось действительно неплохим рестораном с уютными кабинетами и французской кухней.

Нас встретил седовласый метрдотель, чопорный, как английский мажордом. Препроводив нас к столику, он предложил меню.

Джерри не стал в него вникать.

– Я полагаю, милейший, следует начать с устриц, продолжить запеченной форелью, жюльеном из фазана и французским салатом, а закончим мы, пожалуй, сыром бри.

– Все будет исполнено, – сказал метр и растворился в лабиринте перегородок.

– Ну, Джерри, начнем. Рассказывай, что тебе удалось за это время сделать.

– Я действительно сделал немало, пока ты увлекался девочками…

– Увлечение женщинами в моем возрасте – отнюдь не пройденный этап. Но, может, ты все же прекратишь тянуть резину?

– Дай мне сначала позаботиться о своей второй натуре, а потом задавай вопросы.

Мне пришлось с ним согласиться.