Максим Шахов - Бомба под президентский кортеж

– А, это вы, – раздался из глубины кабинета голос, и на пороге появился Прощерин в рубашке и с распущенным узлом галстука. – Прошу! Если не ошибаюсь, вас зовут Альберт Николаевич?

– Навели справочки? – осматриваясь в кабинете, спросил Лоскутов.

– Разумеется. Должен же я немного приготовиться к беседе.

Кабинет был светлый, современный, с обилием фотографий готовых участков трассы, различных дипломов и свидетельств в рамках. Несколько фото хозяина кабинета с чиновниками различного уровня. Лоскутов узнал двоих москвичей. И еще он обратил внимание, что Прощерин почти всегда фотографировался в паре с другим мужчиной. Сухощавый, смуглолицый, с внимательными глазами и прищуром чуть-чуть на один глаз.

– Ну, раз подготовились, Андрей Владимирович, значит, обойдемся без околичностей.

– Чай, кофе? – привычно спросил Прощерин, дождавшись, когда Лоскутов сядет, и усаживаясь тоже в свое кресло. – А может, в конце рабочего дня чего-нибудь покрепче?

– Предпочитаю о делах говорить на ясную голову.

– Ну, тогда я вас слушаю.

И Лоскутов начал неторопливо излагать. Он продумал за день свой монолог вплоть до каждой многозначительной паузы и теперь говорил хрипловатым усталым голосом, как будто исполнял скучную обязанность. Он говорил о недовольстве президента ходом строительных работ, о грядущих доскональных проверках. Лоскутов знал, о чем говорил, потому что был не раз свидетелем подобных мероприятий и прекрасно знал, куда и каким образом деваются бюджетные деньги. Если у бизнесмена нет крыши, если его никто не поддерживает наверху, то бизнесу его конец. Разорят штрафными санкциями, разденут до последней рубашки.

Вообще-то, это все образные выражения, потому что по закону претензии предъявляются юридическому лицу, арестовываются активы юридического лица, если, конечно, не возбуждено уголовное дело против его руководителя. В любом случае учредитель несет ответственность в пределах своего пая в данной организации. Скорее всего, в уставном фонде все еще числится пара десятков тысяч рублей, вот и весь риск. И ни один бизнесмен не держит «все яйца в одной корзине». Есть у него и другие фирмы, дающие стабильный доход, есть какие-то акции, есть недвижимость. Опытного, разворотливого дельца разорить сложно. Сколько их живет за границей, до кого руки не дотягиваются. Или которых уже не возьмешь, потому что уже предъявить нечего. Он, милок, жирует там на скопленные миллионы долларов и потихоньку вкладывает их в выгодные операции.

Единственное, на что Лоскутов мог рассчитывать, это на нежелание любого бизнесмена менять образ жизни. Каждый не любит терять деньги, каждый привыкает жить так, как привык. Потеря любой фирмы – это ненужные разборки, суды. И лишние гарантии избежать всего этого не могут не привлекать.

Лоскутов наконец закончил свое повествование, радуясь, что Прощерин слушает внимательно, не перебивает, не возмущается. Умный человек! С умными работать одно удовольствие. Наконец Прощерин уловил момент, когда предполагался его ответ. Собственно, не ответ, потому что вопросов ему не задавали, а ответ в смысле ответного хода.

– Я не очень понимаю, к чему вы все это мне рассказали, – спокойно произнес Прощерин. – Но за информацию все равно спасибо. В нашем деле, как вы точно подметили, очень сложно обойтись без нарушений. Речь не идет о грубейших нарушениях, но всегда есть за что нас пожурить. Да если взяться, то накопать можно на любого, это вы точно заметили. Только зачем? У кого-то есть особое желание, конкретная цель?

– Это желание появится через несколько месяцев, максимум на следующую весну, когда новая дорога начнет сыпаться и разваливаться. Я не новичок в этих делах и прекрасно знаю, до какой степени нарушаются сейчас здесь технологии дорожного строительства. Частично из-за поджимающих сроков, частично из-за нехватки средств, потому что до двух третей полученных федеральных денег уходит на откаты.

Лоскутов помедлил, сцепил пальцы перед собой и продолжил более спокойным тоном, как будто говорил о скучных вещах.

– Когда это время придет, – говорил он, – то реагировать соответствующим органам придется, потому что приказ придет из аппарата правительства и с подачи президента. И придется кого-то сдавать. Это закон госслужбы: прикрывать свой собственный зад и подставлять соседний. В данном случае пойдут под пресс менее угодные и провинившиеся. Но я, собственно, пришел не для этих разговоров, а с просьбой к вам, Андрей Владимирович.