Евгений Сухов - Трактир на Мясницкой

Она мне сразу как-то понравилась (я отметил в себе такую особенность: мне всегда нравились фигуристые и симпатичные девчонки, даже если они бывали порой стервозными; хотя, с другой стороны, кому они не нравятся?). И я ей. Кажется. Но я в то время был очень увлечен расследованием убийства знаменитого актера и ушел, несмотря на то, что Ирина явно желала, чтобы я остался. Женщины обычно таких вещей не прощают, а посему я не счел нужным ни звонить, ни искать с ней встречи, будучи уверенным, что она на меня обиделась и на дальнейшее развитие наших отношений не пойдет.

Второй раз я встретился с Ириной на несостоявшейся конференции в институте неврологии имени Кожевникова при МГУ. Это когда убили заведующего экспериментальной лабораторией Фокина, когда он хотел во всеуслышание заявить, что все якобы сверхуспешные исследования его лаборатории по блокировке в мозгу зон, отвечающих за негативные эмоции, а проще говоря, за злодеяния, полная подтасовка фактов.

Ирина, как оказалось, второй год уже посещала Школу юного журналиста при МГУ и собиралась поступать на факультет журналистики. И у нее было задание: написать репортаж с этой конференции. Куда мой шеф заслал и меня… А что бывает, когда люди встречаются дважды? Когда судьба проявляет настойчивость, сводя незнакомых людей друг с другом? Правильно. Они завязывают знакомство и, случается, остаются вместе. Когда надолго, а когда и навсегда. Как будет у нас с Ириной, я пока не знал. Иногда мне казалось, что у нас все хорошо настолько, что лучше и быть не может. Но бывало, что мне казалось и совсем иначе…

Она встретила меня так, будто ждала целый год. Это мне понравилось. Спросила, буду ли я ужинать, на что я ответил, что сыт, не вдаваясь в подробности, с кем и где я ужинал.

– Тогда – чай? – спросила она и включила электрический чайник. И уселась напротив меня, подперев ладошками щеки и разглядывая мое лицо, будто видела впервые.

– Что смотришь? – спросил я. – Что-то не так?

– Нет, все в порядке, – она чуть повела плечиками и продолжала смотреть. – Нравишься…

А потом мы пили чай, и она болтала о всякой всячине.

– А где мама? – спросил я.

– В командировке, – ответила Ирина. – Ну, а как идет расследование загадочных убийств двух шеф-поваров посредством отравления их ядом рицин?

Она хитренько так посмотрела на меня, и я вспомнил, что позвала она меня для того, чтобы «кое-что» сказать.

– Да никак, – ответил я. – Тупик полнейший. Абсолютно ничего не ясно и, вообще, не за что зацепиться.

– А я кое-что узнала, – Ирина улыбнулась и уже загадочно посмотрела на меня.

– Говори, – как бы разрешил я.

– Разрешаешь? – спросила она.

– Ага, – ответил я.

– Боюсь, то, что я сейчас скажу, запутает тебя и твоего друга-следователя еще больше, – заметила девушка.

– Да говори уж, – поторопил я. – Скрывать важные улики или сведения, и тем самым препятствовать проведению следствия, непозволительно и противозаконно, – добавил я без улыбки.

– Этот Трофим Максимов был тот еще ходок, – сказала Ирина после недолгой паузы.

– Это известно, – произнес я, понимая, что это лишь прелюдия к информации, которую девушка собиралась мне сообщить.

– А тебе известно, кто был в любовницах повара-сластолюбца? – спросила она.

Я округлил глаза:

– Неужели сама Анна Семенович?

– Не-ет, – покачала головой Ирина.

– Вера Брежнева? – сморгнул я.

– Не-е-ет, – со смешком ответила Ирина.

– Анджелина Джоли?! – выпучил я глаза, как бы пребывая в безграничном удивлении.

– Нет, – отрезала Ирина. – Это Тамара Глебовна.

– Да ты что, быть этого не может! – вскричал я, подпрыгнув на стуле. А потом серьезно спросил: – А кто это?

– Супруга покойного шеф-повара Голубева… – четко произнесла Ирина.

Вот тут глаза у меня уже округлились натурально. Максимов имел супругу Голубева, который считал Трофима Ивановича, по меньшей мере, своим хорошим приятелем! Сла-авненько получается.

Ай, да Максимов. Ай, да чей-то сын. Настоящий мачо, коли к нему так липли женщины. Кроме собственной жены, конечно…

– Ну, что? – Ирина снова с хитрой улыбкой посмотрела на меня. – Как тебе моя информация?

– Супер, – ответил я. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Теперь, вообще, ни черта не понятно про эти отравления бедных шеф-поваров: кто, кого, а главное, зачем…

– Шерше ля фам, – произнесла Ирина расхожую фразу. – Тебе не кажется, что тут замешана женщина?

– Да уж, – пробурчал я. – Еще как кажется…