Сергей Зверев - Последний день Америки

– Знаю-знаю, – бубню я, увеличивая глубину.

Шестьсот двадцать пять метров – полет нормальный. В отсеке по-прежнему тихо. Цифры отсчета времени бесшумно меняются в правом верхнем углу главного монитора. И только в моем воображении эта смена сопровождается громкими щелчками.

Щелк, щелк, щелк… Шестьсот пятьдесят метров. Нужная глубина достигнута. Центральный компьютер закрывает клапаны. Подлодка снова замирает на месте.

Что теперь? Ждать.

Минут через пятнадцать в наушниках раздался странный звук, который я не сразу идентифицировал. Звук был коротким и походил на двойной проворот ключа в старом амбарном замке.

«Что это могло быть?» – подумал я.

На помощь своевременно пришла система оповещения.

«От объекта отделился предмет водоизмещением около четверти тонны», – сказала тетка тоном трамвайного кондуктора.

«Все, нам трындец, – согласился я. И уточнил: – Американцы выпустили необитаемый автоматический аппарат. Интересно… какой длины у него кабель для телеуправления? И вообще… на какой дистанции он способен работать от субмарины?»

Еще раз запрашиваю систему о глубине «Вирджинии». Получаю ответ:

«Объект застопорил ход и остается на глубине трехсот метров».

Стало быть, между нами триста пятьдесят метров, – рисую на полях карты поверхность, контуры американской субмарины, а ниже крохотный овал «Барракуды». – Не факт, что кабель имеет такую внушительную длину. Скорее всего метров двести – двести пятьдесят. Но автономный аппарат наверняка оборудован мощными осветительными приборами. Водичка вдали от берега чистая, прозрачная. Значит, он засечет меня на некотором расстоянии и передаст картинку на борт «Вирджинии». А ей достать «Барракуду» – дело пятнадцати минут: сдать самым малым назад на полмили и выпустить торпеду.

Что мне противопоставить американцам? У меня на борту ничего, кроме одного двухсредного автомата калибра 5,45 мм и пары надежных ножей…

Глубина – шестьсот семьдесят пять метров. Да, десять минут назад я решил опуститься еще ниже. На всякий случай.

«Семьсот метров – предельная глубина и предназначена только для кратковременного пребывания. Нырнул на пять-семь минут и возвращайся на меньшую глубину. Иначе уже не всплывешь никогда…» Эти заключительные и самые важные фразы Петра Степановича я тоже хорошо запомнил. И, тем не менее, решил нырнуть на семьсот метров…

– Внимание! Предельная глубина погружения – семьсот метров, – столь же бесстрастно известил в наушниках голос тетки. И повторил, слегка разбавив интонацию истеричными нотками: – Внимание! Подводная лодка достигла предельной глубины погружения!..

Словно в подтверждение ее слов из кормового отсека донесся угрожающий скрип металла. Настолько громкий, что толстые наушники его почти не погасили.

– Черт, – нервно оглянулся я назад.

Звук чрезвычайно напрягает. Во-первых, он напоминает о пределе прочности титановой конструкции. А, во-вторых, отчетливый скрип могли услышать акустики из команды американской субмарины.

Затаив дыхание, слежу за цифрами на мониторе…

Жуткий скрип еще с полчаса оглашал внутренности «Барракуды», а также всю округу в радиусе миль двести. Титановая конструкция скрипела не постоянно, а время от времени – с интервалом от нескольких секунд до шести-семи минут. Да-да, вы не ослышались – я превысил время нахождения на предельной глубине и проторчал на семистах метрах целых полчаса.

А что было делать? Во-первых, «Вирджиния» находилась в опасной близости, и моя «Барракуда», словно лежащая в банке шпротина, не имела возможности пошевелить ни одним плавником. Ну а во-вторых, я просто не верил в вероятность разрушения такой прочной конструкции. Не зря же перед походом я облазил весь корпус и ощупал каждый квадратный сантиметр сварных швов, силового набора и обшивки.

Всякий раз при отвратительном скрипе я корчил страшную физиономию, но продолжал следить за координатами обеих субмарин. Трижды за те же полчаса подавал признаки автономный аппарат, выпущенный экипажем американской субмарины. Я слышал то жужжание его электродвигателей, то скрежет «ключа в замке» – работу лебедки, сматывающей или разматывающей кабель-трос…

И вот наконец-то спустя полчаса изматывающего ожидания, я заметил некую тенденцию: «Барракуду» тащило в сторону Флориды чуть быстрее, чем «Вирджинию». Я не знал, в чем было дело: то ли в несравнимой массе кораблей, то ли в том, что на большей глубине течение имело другую скорость.