Сергей Зверев - Последний день Америки

Уснуть удалось не сразу. Я долго ворочался, в деталях представляя завтрашний день: подход к точке; подготовку к выходу из подлодки; поиски ядерного заряда, наверняка занесенного илом; начало работы… Совершенно не помню того момента, когда мысли о скором будущем плавно трансформировались в фантазии сна.

Поспать суждено было недолго. Приблизительно через час меня разбудил тревожный сигнал системы оповещения о сближении с судном. Полежав пару секунд с открытыми глазами, принимаю сидячее положение, таращусь на часы, затем на основной дисплей.

Что за черт? – пытаюсь понять причину беспокойства электроники. – Я же на глубине. Чего ей надо?..

И вдруг доходит: система обнаружила подводную лодку! Сонливость вмиг улетучивается. Запрыгиваю в командирское кресло и запрашиваю данные о неизвестном объекте. Система послушно выводит на экране строчку за строчкой…

«Дистанция пятнадцать миль. Пеленг двести пятнадцать. Объект движется встречным курсом со скоростью от пятнадцати до восемнадцати узлов, на глубине около ста метров. Водоизмещение объекта предположительно от семи с половиной, до восьми тысяч тонн…»

– От семи с половиной до восьми тысяч, – повторяю только что прочитанное и морщу лоб, вспоминая подходящие проекты американских подлодок.

Пока мозг соображает, руки сами собой ложатся на штурвал. Что это за субмарина и какова ее цель – узнаю позже. А пока следует уйти с ее дороги. В подобной ситуации целесообразно занять большую глубину. Рабочие глубины большинства американских подлодок не превышают двухсот пятидесяти метров. Титановая «Барракуда» способна долгое время пребывать на шестистах. Этим преимуществом я и решаю воспользоваться.

Российская Федерация, Москва. Четырьмя месяцами ранее

– Операция «Цунами» и задачи «Барракуды» были окутаны такой пеленой секретности, что весь экипаж на время подготовки к походу полностью изолировали от внешнего мира – ни прямого общения с родственниками и друзьями; ни переписки, ни телефонных звонков, – начал Горчаков, в десятый раз наполняя кабинет табачным дымком. – В назначенный час субмарина вышла из североморской базы «Гаджиево», погрузилась на глубину и исчезла навсегда. Больше ее никто не видел и не слышал.

– Как никто не слышал?! – с возмущением гляжу на собеседника. – А связь?! Ведь «Барракуда» была оснащена новейшей на тот момент аппаратурой!

– Все верно. Но командиру экипажа строжайше запретили выходить на связь в течение всего похода. Никаких всплытий, никаких докладов с линии маршрута и точек сброса. Только изредка по ночам разрешалось подходить к поверхности для вентиляции отсеков. Риск был огромный. Причем для всех: и для идейных вдохновителей, и для руководства страны, и для военачальников, и для рядовых исполнителей…

Судьба вдохновителей, руководства, военачальников и прочей шелупени, мнящей себя заместителями Бога, меня волновала меньше всего. А вот за рисковавших жизнями моряков-подводников, честно признаюсь, стало не по себе. Поход через Атлантику и обратно на малошумной скорости занял по грубым прикидкам не менее двух с половиной месяцев. Плюс несколько точек сброса ядерных зарядов, расположенных вдоль атлантического побережья США, – это еще парочка недель. А то и дольше. И все это время экипаж находился под носом серьезного противника, обладавшего на тот момент передовым и мощным флотом.

– Погодите, Сергей Сергеевич, – нервно почесал я затылок, – откуда у вас в таком случае уверенность в том, что ядерные заряды доставлены до мест назначения? А что если «Барракуда» не дошла до побережья США, затонув вместе с зарядами где-то посреди Атлантики?

Он с усталым видом поморщился:

– Все шесть зарядов были успешно размещены в заданных точках.

– Но откуда вы знаете?! – настаивал я.

– Дело в том, что на каждом изделии имелся командный блок, электроника которого в установленное время отправила сигнал о готовности к работе. Спустя два месяца к атлантическому побережью США ушла другая подлодка, и ее аппаратура, посылая кодовые запросы, зафиксировала ровно шесть ответных сигналов. Это означало, что все заряды уложены в соответствующие точки.

– Вторая субмарина вернулась?

– Да, со второй, слава богу, обошлось. А что случилось с «Барракудой» – неизвестно до сих пор. Сам понимаешь, поднимать шум из-за ее исчезновения наше правительство не могло, поэтому искали скрытно. Увы, долгие поиски результатов не дали; скорее всего, экипаж погиб в полном составе, а точных координат гибели никто не знает.