Максим Шахов - Ядерный климат

– Махмуд, то, что мы сейчас планируем в России, это равняется акции одиннадцатого сентября? – Толстый господин развалился на шелковых подушках, отрыгнув утробной отрыжкой.

– Это будет, пожалуй, посильнее сентябрьской акции, – тихо произнес старик, и глаза его зажглись сумасшедшим блеском.

– Махмуд, а что еще за операцию ты затеваешь в России?

– Это второй вариант нашей операции. Запасной.

– А зачем нам второй вариант, если у нас первый уже почти подготовлен?

– Тенгиз, сколько у человека ног?

– Две, – удивленно посмотрел на старика толстый Тенгиз.

– Любое серьезное дело должно стоять на двух ногах. Если всего одна нога и она захромает, то дело двигаться не будет.

– И в чем состоит твой второй, запасной, вариант?

– Извини, Тенгиз, но этого я сейчас не могу раскрыть даже тебе.

– Ну, как хочешь, можешь не говорить, – досадливо махнул рукой Тенгиз. – Только второй вариант не нужен. У меня все испытано, люди подобраны, все как на подбор, так и рвутся в бой. И они сделают это в лучшем виде.

– У русских есть хорошая поговорка: не говори гоп, пока не прыгнешь.

– Не перепрыгнешь, – поправил его Тенгиз.

– Ну да. Кроме того, твои люди не внушают мне большого доверия. Они – бандиты. А нам нужны идейные борцы, истинные мусульмане…

– А-а, Махмуд, все это словесная шелуха, которая годится только для вербовки неграмотных подростков в диких горных аулах. Главное – деньги. Сейчас все делается за деньги. Нет, не спорю, идея, вера – это, конечно, хорошо. Но без материальной основы они – ноль.

– Ты стал рассуждать как неверный, продавший душу дьяволу, – печально взглянул на Тенгиза старик и с постным выражением лица стал перебирать четки.

– Да перестань, Махмуд. Не надо только вот этого… передо мной. Мы не в мечети. Мы все что-то продаем, и себя в том числе, только по-разному. Ты же загнал кое-кому партию американских «Стингеров», которые планировались для пуштунов в Ираке. Ну и что? Нормально. Я же тебя этим не попрекаю…

– А вот это тебя не касается! И не лезь в мои дела… – Глаза старика грозно сверкнули из-под мохнатых бровей.

– Ну, хорошо, хорошо, – примирительно поднял обе руки вверх Тенгиз, – извини, что нечаянно наступил на твою любимую мозоль.

В комнату вошла молодая девушка в турецком костюме: в шароварах, полупрозрачной накидке на плечах. В руках она несла серебряный кувшин, остановилась посередине комнаты, посмотрела вопросительно на старика.

– Вон, ему полей, – кивнул на толстого гостя Махмуд.

Тот тяжело встал с подушек, подошел к медному тазу, стоявшему у стены на столике. Девушка полила ему из кувшина и подала полотенце. Она стояла перед ним, скромно потупив взгляд в пол, ожидая, когда господин закончит процедуру омовения рук. Тенгиз сальным взглядом рассматривал девушку. Вытерев руки, вернул ей полотенце и приказал по-английски: «Принеси виски». Девушка кивнула головой и почти выбежала из комнаты.

– Не пойму, кто она, – вслух задал вопрос Тенгиз, снова усаживаясь на подушки, – не грузинка, не армянка, тем более не чеченка, но с Кавказа.

– Она черкеска, – нехотя пояснил старик.

– А, ну да. Черкески хороши. Но только лет до тридцати, а потом как-то увядают. В этом плане выгодно отличаются русские женщины. Вот представь, идет в Москве по улице куколка. Ножки, талия, грудь – все при ней. Лицо – лик мадонны. А знакомишься, ей уже за сорок…

Старик, который либо не был специалистом в этой области, либо не хотел опускаться до столь низкой темы, прервал знатока женщин:

– Ты зачем вчера устроил дебош в ресторане? Ударил паломника из Кувейта?

– А за дело, Махмуд. Я заказал музыку, битлов. Платил свои деньги, а он мне претензии: эта музыка не угодна Аллаху. Ну, я и ответил. Будет еще указывать, какую мне музыку слушать…

– Это нехорошо, – скорбно сжал губы старик. – Кого ты поставишь руководить операцией?

– Вольфа, ты его знаешь.

– А, это тот, который участвовал в операции в N-ске?

– Да.

– Дурацкая операция. Там все было неправильно. Кстати, ты проверял Вольфа?

– Проверял. Через своих людей в России. Он был ранен, окружен и взят в плен. Несколько лет отсидел в тюрьме. Вышел по амнистии. Злой как черт. Сейчас работает под Москвой, в Твери, в какой-то охранной фирме.

– И все-таки не мешает его еще раз проверить.

– Проверим.

– А из твоих соплеменников в Чечне нельзя организовать пару групп боевиков?

– Там сейчас тяжело. Предателей много. Ичкерией заправляет кадыровский тейп. Москва им подачки кидает, они и лижут им жопу, – не скрывая злобы, проинформировал Тенгиз. – Мы с этим тейпом давно на ножах. Старшего Кадырова мы убрали, так сынок его еще хуже. Ничего, скоро и с ним разберемся. – Тенгиз налил себе в рюмку виски из принесенной девушкой бутылки.