Александр Бушков: Охота на пиранью

Морской Змей неторопливо прошел разделявшее их расстояние, уткнул Мазуру в пуговицу на груди сильный палец и то ли с любопытством, то ли с грустью сказал:

— Это ты мне, значит, впервые за двадцать лет не поверил?

— Извини, — пробормотал Мазур, глядя на доски причала, длинные, с облупившейся местами рыжей краской. — Такие уж игры пошли…

— Дать бы тебе в рыло, да адмиралу неуместно… Я тебя не инструктирую и ни о чем не предупреждаю. Не маленький. Иди и режь. Ежели это тебе облегчит душу. Только я тебе заранее скажу: потом будет еще муторнее. Потому что всякие обычаи хороши исключительно для породившего их века… Извини, что говорю красиво, но адмиралу вроде бы и полагается цветистости изрекать…

Забинтованные пальцы уже не болели — только временами мастерски снятая кожа чуточку ныла, подергивающее зуденье распространялось к ладони, так и тянуло яростно почесать, но Мазур крепился. Голова была совершенно ясная, даже чересчур, — ему порой казалось, что под ногами не ощущается земли, словно бы плыл над асфальтом, легонько отталкиваясь кончиками пальцев. Но, если не считать этой странной невесомости, возникавшей и пропадавшей совершенно неожиданно, Мазур не чуял в себе никаких изменений. Прекрасно понимал, что означают беглые взгляды Лымаря, изучающие и уклончивые, однако сам готов был спорить на что угодно: никакого безумия, ни единого признака. Все зависит от точки зрения. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда желание отомстить считалось самым что ни на есть естественным, мало того — долгом настоящего мужчины. А кое-где и сейчас считается. Уж Лымарю следовало бы знать — сам побывал в таких местах. И тяга отомстить, владевшая сейчас Мазуром, — еще не самая диковинная глупость в сегодняшней России, господа… В конце концов, не он начал древнюю игру и не он провозгласил ее изначальной…

— Внимание, вышла, — негромко сказал Голем.

— Вижу, — откликнулся Мазур, не поворачивая к нему головы.

— Вплотную один пасет. Один, точно.

— Ага. Фиксирую. Благо работает грубовато.

Молодая женщина в синем плаще, с копной рассыпавшихся по спине золотистых волос, обошла крохотную синюю «Оку», отперла дверцу и уселась за руль. Вплотную опекавший ее крепыш уже залез в белый «фольксваген», стоявший вплотную к синей малютке.

— Двое, — бросил Голем. — Чепуха. Едем?

Мазур кивнул. Движение здесь было одностороннее, что только облегчало им задачу. Они припарковались на противоположной стороне улицы, чуть подальше, и, едва «Ока» тронулась в неотступном сопровождении охраны, влились в поток, пропустив вперед парочку машин. В другое время им поневоле пришлось бы обогнать и вырваться вперед, но сейчас машины во всех рядах ползли с черепашьей скоростью — ближе к вечеру, как обычно, здесь начиналась жуткая пробка длиной в добрых полкилометра. Узкая улица не справлялась с потоком, ее забивало, как склеротическую артерию, а объездов не было, как водится, — лет двадцать назад никто и не предполагал, что город так разрастется, а машин прибавится вдесятеро…

— Тормозит, — сказал Голем.

— Ага. Сможешь тут притереться?

— Делов-то…

Сзади протестующе взвыли сразу несколько клаксонов, но Голем уже вырулил на обочину, к стоявшим в ряд киоскам, опустил козырек — заходящее солнце светило прямо в глаза, хмыкнул:

— Определенно шопинг, опять пустой пакет прихватила… Что у нее, горничных нет?

— Молодая еще, — сказал Мазур. — Привыкнуть не успела к буржуйской роскоши.

Он сунул в рот сигарету и спокойно смотрел, как скрывается в очередном магазине молодая жена Прохора Петровича Громова. Разумеется, его звали совершенно иначе, но настоящее имя Мазуру ничего не говорило, и он предпочел то, к которому привык. Шахматную партию заканчивают с теми фигурами, что были в игре с самого начала. Правда, пешки сплошь и рядом меняют имена, прорвавшись к восьмой горизонтали, но это касалось не Прохора, а как раз Мазура…

Морской Змей пока что держал слово. Мазур представления не имел, какие кнопки тот нажал и как раскручивался механизм, — примерно представлял картину, и этого было достаточно. Главное, нужную информацию раздобыли четко и быстро. Только бесконечно далекий от теневой стороны жизни дилетант полагает, что морская разведка — контора, с которой можно столкнуться лишь поблизости от морей-океанов. Просто в глубине континента на улицах не видно людей в морской форме, вот и все. Но если днем не видно звезд, это еще не означает, что их нет. Современный мир так сложен, что прибрежные города нельзя рассматривать отдельно от всей страны, ниточки тянутся во все углы…