Сергей Бакшеев - Верни, если успеешь

Пытаясь перевести дух, он прижал рубашку ко рту. Дышать становилось труднее. Неожиданно погас свет. Электричество отключилось. Серверы перестали зудеть, поток дымного воздуха прекратился. В свете огненных всполохов картина предстала еще более жуткой. Огонь наступал на запертого в ловушке человека.

Михаил увидел, как рушится стол-преграда.

Путь открыт! Он с радостью навалился на дверь.

Но стеклянная стена не шелохнулась. В тот момент, когда пропало электропитание, язычок замка торчал в металлической створке. Электрический замок умер на боевом посту в закрытом состоянии.

Едкий дым заполнял комнату, оседая внизу. Михаил поднялся по стойке серверов. Под потолком дышалось чуть лучше. На несколько минут он продлит свою агонию. А дальше? Огонь прорвется и предстоит мучительная смерть. Не лучше ли лечь на пол и смириться с неизбежным.

Перед собой Михаил увидел облезлую стену. Когда он колотил по двери, штукатурка над ней осыпалась, обнажив кирпичи. Михаил сообразил, что мощная рама с непробиваемой стеклянной дверью вставлена в более высокий проем. Стена над ней отнюдь не бетонная, а заложена кирпичами. Он подхватил металлический каркас и стал бить по стене над дверью. Сыпалась штукатурка, звенел металл, крошились кирпичи, дымный воздух наполнялся пылью. И вот один из кирпичей вывалился наружу. Это придало Михаилу новые силы. Он лупил, расширяя проем в охваченный огнем коридор.

Когда дыра стала большой, Михаил, зажмурив глаза, отчаянно вывалился из западни. Обожгло руку, больно ударило о грудь. Он инстинктивно отскочил туда, где пламя было чуть меньше. Теперь надо было двигаться к выходу. Но где он? В дыму и темноте голова соображал плохо. Михаил поплелся, закрывая рубашкой нос и рот. В какой-то момент он почувствовал, что ткань горит, отбросил бесполезную защиту и споткнулся. Рука угодила во что-то плотное и кожаное. Байкерская куртка человека с пистолетом!

Перед ним был огонь, сзади тоже. Михаил услышал впереди шум и голоса. Там люди! Он накинул крутку на голову и бросился через огонь. Жар, пламя, дым, углы стен и вдруг что-то мягкое. Михаил ударился и свалился.

Надо встать! Вырваться! Бежать! Быстрее!

Но мышцы без кислорода стали ватными. Михаила окатило холодной водой.

– Стой! Ты как? – пожарный, в которого врезался Михаил, сорвал с него куртку и бегло осмотрел. – Живой! – объяснил он кому-то и помог Михаилу подняться.

– Внутри еще есть люди? – спросил пожарный с брандспойтом.

Давыдов помотал головой и припал к протянутой фляге с водой.

Рядом слышались встревоженные голоса:

– Похоже на поджог.

– Я вызвал еще два расчета, а ты отсекай огонь от жилого дома!

– Тащи его к медикам.

Давыдова вывели на воздух. На фоне всполохов мигалок появились фигуры двух полицейских.

– Кто вы? Что делали в лаборатории ночью? – спросил высокий.

– Работал, – простодушно ответил Давыдов. Ему казалось, все должны радоваться его чудесному спасению.

Второй полицейский поднял байкерскую куртку, посмотрел на мотоцикл.

– Не припоминаю я сотрудника на таком знатном байке. – Он приблизился к Михаилу и с подозрением принюхался: – Да от него водкой несет!

– Документы! – потребовал высокий.

– Понимаете, я действительно здесь не работал…

– Решил ограбить и поджечь?

– Да нет же, я ночевал в лаборатории. Нет, еще не успел…

– Забираем, – приказал высокий.

В отделении полиции Давыдова заперли в «обезьянник».

– Я не поджигал! – пытался объяснить Михаил.

– Утром следователь разберется, – буркнул пухлощекий дежурный и кинул перевязочный пакет. – На, замотай рану.

– Позвоните Моисееву, я его друг.

Дежурный удалился в свой отсек и больше не обращал внимания на реплики задержанного.

Давыдов перебинтовал руку и мгновенно уснул на жесткой лавке. Сколько проспал, он не помнил, но первым кого увидел, открыв глаза, был Игорь Моисеев.

Владелец лаборатории нервно жестикулировал руками из-за решетки.

– Старик, всё сгорело! Я только что от туда. Мрак! – то ли от восторга, то ли от злости восклицал он. И поторопил дежурного, возившегося с замком: – Быстрее, ему плохо.

Лязгнула решетчатая дверь.

– Давыдов на выход, – лениво кивнул толстый дежурный.

– Я этого не делал, – заверил Михаил, прежде чем угодил в объятия друга.

– Надеюсь. – Моисеев хлопал по спине и шептал на ухо: – Я сказал следователю, что ты мой сотрудник и нуждаешься в срочном лечении. И подписал бумагу, что материальных претензий не имею. – Он отпрянул, рассмотрел испачканный голый торс Давыдова с перевязанным предплечьем и протянул пакет. – Выглядишь, как погорелец. Мне так и сказали, и я кое-что захватил.