Максим Шахов - Игрушка из Хиросимы

Он мог бы еще долго продолжать в том же духе, размахивая своей нелепой сигарой, но Бондарев выбил ее из пальцев Харакумо. Проделано это было с ювелирной точностью и как бы случайно. Бондарев сделал вид, что ненароком зацепил дымящийся коричневый цилиндр, когда поднимал руку, чтобы поправить волосы.

— Сорри, — улыбнулся он взбешенному управляющему. — А вы ее поднимите, свою сигару. Асфальт чистый, а огонь убивает микробов.

Харакумо буквально затрясло от едва сдерживаемого негодования. Он указал пальцем на Бондарева и обратился к шефу полиции:

— Арестуйте его. Немедленно!

— За какую-то паршивую сигару? — удивился Бондарев. — Да я тебе десяток таких куплю, не переживай.

Он умышленно издевался над управляющим, стремясь вывести того из равновесия. Человек, потерявший голову от гнева, плохо контролирует свои слова и поступки. Вот пусть Харакумо кипит, пусть возмущается.

Капитан Якамора бесстрастно наблюдал за перепалкой, решая про себя, кем в первую очередь должна заняться доблестная хиросимская полиция.

— Этот русский не имеет права здесь находиться, — гневно продолжал Харакумо. — Уведите его и посадите в тюрьму. Он нарушил границу моих владений!

Якамора приготовился взять Бондарева за рукав и уже открыл рот, чтобы подозвать своих людей, но первой возле него оказалась Мизуки.

— Я — президент компании и владелица этой фабрики, — заявила она. — Меня зовут Мизуки Такахито. И я утверждаю, что мистер Железняк находится здесь по моей просьбе. Что касается мистера Харакумо, то я его увольняю.

— Это может сделать только совет директоров, — ощерился управляющий.

— Ага, — с некоторым облегчением произнес шеф полиции, — у вас внутренние разногласия. В таком случае…

— Не просто внутренние разногласия, — поспешил возразить Бондарев. — Находящийся перед вами Хато Харакумо является одним из руководителей террористической организации.

— Какой?

— Они называют себя Хозяевами северных территорий.

Глаза полицейского подернулись пленкой, как у сонного петуха.

— Никогда не слышал о таких, — буркнул он.

— Но они существуют, — вмешалась Мизуки. — Они угрожали смертью мне и моей семье. А теперь они планируют уничтожить двести тысяч детей вместе с их родителями. Это должно произойти на Новый год. Я заявляю, что…

Капитан Якамора резко произнес несколько слов по-японски. Вспыхнув, Мизуки поклонилась и тоже заговорила на своем родном языке, но тише и не помогая себе жестами. Когда она закончила, полицейский посмотрел на Харакумо, который презрительно разглядывал толпу, собравшуюся вокруг. Образовав редкую цепь, люди в форме удерживали родственников Мизуки на расстоянии. Запал прошел, многие из приехавших выглядели так, словно не понимали, зачем они здесь оказались.

— Что они здесь делают? — надменно осведомился Хато Харакумо, указывая пальцем на толпу.

— Защищают меня, — ответила Мизуки.

— И меня, — подключилась Кйоко, подбоченившись.

Харакумо обронил несколько небрежных фраз по-японски. На щеках Мизуки вспыхнули алые пятна, словно ей отвесили пару пощечин. Бондарев поинтересовался, что именно сказал управляющий. Японка перевела:

— Он сказал, что Кйоко всего лишь глупая секретарша с мозгами пятилетнего ребенка. А меня назвал наркоманкой и психопаткой. Сказал, что меня отстранили от руководства компанией из-за постоянных нервных срывов. Что у меня часто случаются галлюцинации.

— А ты предложи полицейским осмотреть склад, — посоветовал Бондарев. — Тогда поглядим, галлюцинации это или нет.

Мизуки перевела. Якамора строго обратился к Харакумо. Тот безмятежно пожал плечами, что-то ответил и протянул ключи. Под ложечкой у Бондарева засосало. Впервые за сегодняшний день он подумал, что его затея оказалась не такой удачной, какой казалась.

— Что он сказал? — спросил он у Мизуки.

— Что склад пуст, — прошептала она в ответ. — Предложил убедиться собственными глазами. Готовые игрушки уже погружены на корабль минувшей ночью. Остальные находятся в производстве. Их можно осмотреть.

Получив от шефа ключи, двое полицейских метнулись к складу, но было ясно, что ничего подозрительного они там не обнаружат. То ли управляющего предупредили, то ли он почуял опасность сам, но успел замести следы. Деды-морозы остались, взрывчатка исчезла.

Избегая встречаться взглядом с торжествующим Харакумо, Бондарев спросил себя, а не предъявить ли капитану Якаморе того робота, который был вынесен с фабрики?