Алексей Макеев - Там, где бьется артерия (сборник)

– А-а-а, вон вы о чем… – Иронично рассмеявшись, Песчанцев пренебрежительно махнул рукой.

По его словам, тот случай едва ли мог бы стать поводом к вендетте такого масштаба, каковой имеют быть происшествия на хуторе Бруты. Действительно, лет пять или шесть назад в Брутах поселился некий гражданин, не так давно вышедший из заключения. По своему былому статусу экс-зэк соответствовал вору в законе, известному по кличке Ананас, он же – Ананьев Никита Герасимович. Однако, по слухам, незадолго до выхода на свободу его раскороновали прямо в тюрьме в связи с подозрениями тамошних сидельцев в том, что представитель воровской элиты ссучился, негласно вступив в некое взаимодействие с администрацией. Впрочем, факт контактов с «кумом» вор в законе не отрицал и сам, объяснив их тем, что сын его пассии, тоже ставший вором, попал в эту же тюрьму, где у него произошел конфликт с «пиковыми» (ворами в законе кавказских кровей), и те могли его грохнуть. А посему, пообещав «куму» не «отрицалить» до конца своей отсидки (а сидеть ему оставалось полгода), он попросил того перевести сына к славянам или хотя бы к азиатам. Только и всего.

Однако ревнители «воровских законов» с этим доводом не согласились. На сходняке большинством голосов они перевели, с их точки зрения, опорочившего себя «аристократа» в плебейскую касту «мужиков». Получив по ушам колодой карт, на свободу Ананас вышел не только с чистой совестью, но и без своего недавнего титула.

Впрочем, малявная почта, разнесшая эту весть по зонам и малинам, через какое-то время принесла для свергателей авторитета не самые приятные отклики. Ряд крупных воров в законе высказался негативно по поводу этой ситуации. И хотя былой статус Ананасу вернуть было крайне проблематично (тем более что он и сам на этом не настаивал, вполне вжившись в роль «мужика»), кое-кто из представителей среднедонских криминальных кругов, воспринимая его как авторитета, иногда обращался к нему по тем или иным вопросам как к третейскому судье.

Убили Ананаса год спустя после его появления в Брутах. Кто это сделал и как именно это произошло – установить так и не удалось. Просто однажды утром его нашли в его же собственном доме с ножом в сердце. Причем нож был самый обычный, кухонный. Несмотря на старания местных сыщиков, виновного в убийстве установить так и не удалось. В качестве формальной была принята версия мести одного из хуторян, жену которого вроде бы совратил экс-уголовник Ананас. Впрочем, имени этого мстителя установить никто не смог.

– Занятный случай… – выслушав Виктора, усмехнулся Крячко. – Но тут есть и свои заведомые нелепицы. Прежде всего мне непонятно: с какого бодуна бывший вор в законе потащился жить в эту глушь? Думаю, заначек для безбедной жизни в облцентре у него было предостаточно. Он вполне мог поселиться в пригороде Среднедонска и жить там припеваючи, в ус себе не дуя. Да и его пассия, не исключено, приняла бы сожителя без вопросов…

Теперь уже Песчанцев издал все то же «хм-м!..», вопросительно глядя на Станислава.

– Вы считаете, что его прибытие в Бруты имело какие-то особые причины? – спросил он, наморщив лоб и сцепив пальцы рук.

– Предполагаю… – Станислав изобразил неопределенный жест рукой. – Ну, согласитесь, если бы вдруг наш коллега, уйдя со службы, пошел, скажем, не в ЧОП или там какую-то иную подобную структуру, а устроился судомойкой в ресторане, это вызвало бы вопросы? Безусловно! Конечно, в принципе, можно допустить, что кто-то прямо-таки мечтает о карьере мойщика посуды. Но! В любом случае подобный вариант жизнеустройства будет вызывать сомнения.

– Да, это верно, – согласился Виктор, уважительно глядя на своего собеседника. – И… Что же, на ваш взгляд, могло вынудить бывшего вора в законе осесть на глухом хуторе?

– Или угроза мести, или шкурные интересы, – пожал плечами Крячко. – Что касается мести, то убийство Ананаса в какой-то мере это как бы подтверждает. Но только отчасти. Если бы за ним кто-то охотился, то ему куда логичнее было бы скрыться в гораздо более глухих местах, причем сделав документы на другое имя. Так что месть тут маловероятна. А вот шкурные интересы – это ближе. Но только какие – пока вообще сказать трудно. Кстати, его убийство, применительно к этой версии, куда более объяснимо.

Прищурившись, Песчанцев некоторое время смотрел в одну точку, после чего неуверенно предположил:

– Станислав Васильевич, а что, если за всем этим кроется поиск того клада загадочного народа лытов, который искали братья Бруты? Как вы думаете?