Сергей Самаров - Зомбированный город

— Ты что так поздно?

— На минутку заскочить надо. Схему одну возьму. Дома поработаю.

— Лукина видел?

— Днем. С тобой вместе. А что?

— Он тебя разыскивал, даже мне звонил. Машина со спецназом ГРУ в аварию попала. Погиб один из старших лейтенантов. Расколота панель управления генератора.

— Ничем не могу помочь. Мне нечем заменить панель.

— Это я понимаю. Ты мне все никак не сделаешь. Позвони Лукину. А то он до тебя дозвониться не мог.

— Ага… Я свои мобильники на столе оставил. А ты что стоишь? Автобус ушел…

Сколько у Арсена Эмильевича сотовых телефонов, Страхов не знал, но часто видел у него в руках все новые и новые. Видимо, у профессора была страсть к мобильникам.

— Потому и стою. Опоздал на автобус. А у меня встреча у метро.

— Меня машина ждет. Подбросим до метро. Все равно мимо ехать… Я быстро.

«Быстро» у Торсисяна, как обычно, затянулось на этот раз на полчаса. Зато ехали в самом деле быстро. Возможности «Тойоты» позволяли. И даже как-то умудрились не сильно застрять в пробках при въезде в Москву. Только перед Кольцевой дорогой еле ползли. Но дальше уже ехали свободнее. Водитель был немолодой, ездил аккуратно, без риска, но и без уважения к правилам, умел ловко перестроиться из ряда в ряд и не стеснялся «подрезать» идущие в соседнем ряду машины. Недалеко от станции метро «Шоссе Энтузиастов» обогнали институтский автобус. Игорь Илларионович издали заметил под фонарем старенькую «Победу» кремового цвета.

— Вон там меня высадите… За той «Победой». Ни разу в жизни на таких машинах не катался. Хоть на старости лет попробую.

— Вас ждет? — спросил водитель.

— Меня.

— Осторожнее с этим журналистом, — сказал водитель, узнав, видимо, «Победу». — Он постоянно нос сует куда не следует. И очень бесцеремонный парень. У вас какие-то общие дела?

«Кэмри» остановилась там, где Страхов и просил. Но после вопроса водителя Игорь Илларионович выйти не спешил.

— А вы, простите, кто? — спросил он.

— Подполковник Нестеренко. Из управления ФСБ по Москве, — представился водитель.

Видимо, Арсен Эмильевич прочно завяз в связях с ФСБ. Но это личное дело профессора Торсисяна, и вмешиваться в эту ситуацию Страхов не имел желания.

— Да. У нас общие дела, — сказал Игорь Илларионович без стеснения. — Моя дочь собирается за него замуж.

— На мой взгляд — не лучший выбор, — Нестеренко был авторитетен и категоричен и, кажется, считал, что его советы должны давать информацию к действию.

— На мой взгляд — тоже, но право выбора принадлежит не мне, а дочери. Спасибо, что подвезли. До свидания.

Он вышел из машины, открыл тяжелую дверцу «Победы», увидел за рулем Бориса и сел как раз в тот момент, когда «Тойота Кэмри» обогнала их…

— Привет, молодой человек!

— Здравствуйте.

— Вижу, Алина тебе не дозвонилась. Она хотела с нами поехать, но ключи от квартиры не может найти. Не звонила?

— Нет. Но ей, наверное, с нами лучше и не ездить. Не женское это дело. А вообще я к ней недавно заезжал. Она ничего не сказала. Не просилась…

Ехать пришлось долго. Впечатление было такое, что едешь в танке, а не в автомобиле. Может быть, это впечатление создавалось за счет малого остекления, может быть, из-за тяжести самой машины, которая ощущалась даже пассажиром, может быть, из-за тяжелого гула двигателя и из-за невысокой скорости.

— На каком бензине ездит? — поинтересовался профессор со знанием дела, хотя сам ездил очень плохо и в свой «жигуленок» садился лишь изредка. В последний раз ездил, когда еще жена была жива. Потом в машине что-то затрещало, требовался ремонт, а до него все руки не доходили. Не те были у профессора руки, чтобы ими машину ремонтировать.

— Родной у нее «шестьдесят шестой», но такой сейчас не найдешь. Приходится «девяносто вторым» пользоваться. Ничего, не останавливается… Только аппетит повышается. Но это в городских пробках. По трассе так вообще меньше стандарта «ест».

— А максимальная скорость у нее какая?

— По паспортным данным сто пять. Я сколько ни пробовал, больше семидесяти не разгоняется. Пенсионный возраст не позволяет. Но все равно приятно на такой машине прокатиться. Едешь по Москве, все обгоняют и оборачиваются. Машина пятьдесят шестого года выпуска. Я тогда еще не родился. И отец с матерью еще друг друга не знали.

— Но в то время эта машина была с большой буквы, — сказал профессор. — Я сам тогда еще только родился. Но что через несколько лет было, помню. Машин на улицах мало. На нашей улице только один священник на такой проезжал. До церкви и обратно. А мы всегда на дороге в футбол играли. А зимой в хоккей.