Лев Пучков - Тротиловый эквивалент

— Ты вредный, Костя, — беззлобно попенял мне Глебыч. — Ты не слушаешь человека. Близкого. Ты всяких уродов на переговорах слушаешь, в рот им смотришь. А близкого — на хер он нужен, слушать?

— Да я слушаю тебя, Глебыч, слушаю. Говори, полезный ты наш.

— У меня есть куча его фоток, — Глебыч доверительно подмигнул мне. — Надо будет за альбомом в бригаду сходить. Правда, он там молодой, но Серёга у нас любое фото может «состарить»...

— Чего уставились? Принесу, сами посмотрите... И вообще. Я знаю этого типа как облупленного. Лучше, чем родного брата...

Десятого, с утра, я хотел ехать вместе с Сулейманом. Всё приготовил с вечера, пояс на него надел прямо перед выездом, трижды проинструктировал... Но были у меня определённые сомнения. Казалось, что Сулейман как-то чрезвычайно легкомысленно относится ко всему этому. Не только к обмену, а вообще...

Казалось мне, что он недооценивает врага и не воюет, а играет.

Судите сами: человек получает предложение обменять меня на брата.... И что он делает? Начинает думать, как ему с меньшими потерями выбраться из ситуации, а меня, основное действующее лицо в этом обмене, посвящать в суть дела даже и не планирует! Нет, сдавать меня он не собирался, это однозначно. Но не приди я к нему тогда вечером, чтобы поговорить об утечке информации, как бы всё получилось? Это один Аллах знает...

В общем, я хотел идти на обмен с ним вдвоём. Чтобы всё время быть рядом и контролировать события. Не обязательно прямо на переговорах, но хотя бы в другой машине, в нескольких метрах от места встречи. В его джип — микрофон, чтобы я слушал и мог в любой момент вмешаться...

— Мне там больше снайперы будут нужны, — легковесно отказался от моего предложения Сулейман. — Зачем мне там такой специалист? Ты всё сделал, осталось только кнопки вовремя нажимать.

— Если что-то пойдёт не так, я смогу предотвратить взрыв, — внёс я самый веский аргумент. — Знаешь, на таких встречах всякое бывает...

— Всё будет нормально, — отмахнулся Сулейман. — Я всё продумал. И потом: это мои личные разборки. Если с тобой что-то случится в то время, как я буду решать свои личные вопросы... Ну, меня большие люди просто не поймут.

Тут Сулейман показал пальцем вверх, намекая, каких больших людей он имеет в виду. Это, конечно, ГКО. Я хотел было заметить, что он и сам человек не маленький, и дело не совсем его личное, потому что касается в равной степени и меня... но понял, что это бесполезно. Он уже настроен был идти один, я бы ему там только мешал.

Тогда я немного подстраховался. Попросил его, в присутствии трёх его командиров, дать обещание: если он взорвётся на моих устройствах из-за своей личной небрежности, его род не будет иметь ко мне никаких претензий. Зная менталитет нохчей, с уверенностью могу сказать, что это совсем не лишняя мера.

Командиры согласились: да, это разумно. Сулейман в присущей ему легковесной манере дал обещание и укатил на обмен...

Примерно в десять тридцать в селе началась лёгкая суматоха. Люди суетятся, бегают, машины выезжают из дворов, выстраиваются в колонну на дороге. Я отправил Аскера узнать, в чём дело. Аскер сходил, узнал. Оказывается, Салман по рации передал: всем сбор, брать «стрелы», экстренно выдвигаться к Первомайской.

Сулеймана взяли, будем выручать.

Салман — это двоюродный брат Сулеймана и Аюба, второй человек в отряде. Я уточнил у командира, возглавившего колонну: точно взяли, не взорвался? Нет, сказали мне — Салман передал, что взяли. Странно. Очень странно...

Я свистнул своим, прыгнули на машины, тоже встали в колонну. На нас покосились, но перечить не стали. Мы вроде как сами себе хозяева, можем делать, что хотим, а лишние стволы в таком деле явно не помеха.

С полчаса мы петляли по балкам, по прямой направляясь к условному «рубежу сосредоточения» — это я так для себя обозначил точку, куда нам надо было прибыть. Никаких мер маскировки, без походного охранения, просто ломились наобум, как банда мстителей, которой сообщили, что наконец-то нашли их кровника.

Я тогда здорово переживал и ругался самыми страшными словами. Всё это было чуждо моему стилю, дико для меня. Я привык работать филигранно, по всем правилам военного искусства, просчитывая каждую деталь предстоящей операции. А тут — волчья стая мчится, высунув языки и не разбирая дороги, за стадом баранов. Нам в тот момент не хватало только вертолётной пары федералов.

Выскочили бы из-за бугра и несколькими залпами уничтожили весь отряд. Потом до самого своего референдума писали бы победные реляции...