Андрей Троицкий - Адская машина

Ясное дело: трупы придется считать не единицами — десятками.

Миратов отступил назад, положил фонарь на подоконник так, чтобы свет падал на горловину баллона и гранаты. Он расстегнул нагрудный карман куртки. Нет, нож для такого дела не годился. От прикосновения не слишком острого клинка двойная леска может сильно натянуться. А вот лезвие бритвы — самый подходящий инструмент. Но в правом кармане лезвия не оказалось. «А что, если, — подумал Миратов, вспомнив, что дверная щеколда с внешней стороны осталась открытой, — с моря вдруг налетит резкий порыв ветра и дверь распахнется? Тогда...»

— Только не суетись, — прошептал майор. — Не дергайся...

Миратов сунул руку в левый карман куртки, влажными от волнения пальцами нащупал бритву на дне кармана. Снял губами вощеную бумажку. Шагнув вперед, наклонился над баллоном. Придержал леску левой рукой. Чиркнул по ней бритвой, перерезав сначала одну, затем другую пластиковую нитку. Разогнулся и вытер пот рукавом куртки. В следующую минуту Миратов освободил гранаты от клейкой ленты, вывинтил запалы и сунул их в карман.

Он вышел на двор через дверь. Прислонился плечом к стене сарая и вытащил пачку сигарет. Прикурил, заметив, как сильно дрожат пальцы. А ведь он, Миратов, едва не доверился Анисимову, едва не купился на его рассказ о больной жене и детях. Чуть не поверил в существование мифического тайника с документами под ящиком с луком. Майор ФСБ, пятый десяток разменял, тертый-перетертый мужик... И такая наивность!

Миратов выплюнул окурок. Прошагал через двор. Анисимов, опустив голову, стоял у забора и носком ботинка ковырял песок. Когда майор приблизился на расстояние двух шагов, Анисимов поднял глаза, глянул на Миратова и криво усмехнулся, оскалив ровные белые зубы.

— Ну что, дружок? — хриплым шепотом спросил Миратов. — Где твои важные документы?

Не дождавшись ответа, он размахнулся и съездил Анисимову кулаком в ухо. С трудом державшийся на ногах Анисимов повалился на землю, словно столб.

— Тайник, говоришь, сука! Дети у тебя? Жена больная, говоришь?

Миратов ударил задержанного ногой, целя носком ботинка под нижнюю челюсть. Но Анисимов успел прикрыться руками, скованными металлическими «браслетами». Миратов брезгливо сплюнул. Он почувствовал, что не осталось сил даже как следует набить морду этому отморозку.

— Ладно, тащите эту падаль в машину. Подальше с моих глаз. Иначе я его пристрелю. Шайтан!

Где-то совсем близко завыла сирена «скорой помощи».

Колчин медленно спускался вниз по песчаному откосу. Луна спряталась за серые облака. Песок под ногами осыпался. Когда ноги не находили твердой опоры, Колчин падал на бок, замирал и прислушивался. Но никаких новых звуков не было. Только монотонный шум прибоя делался ближе, где-то вдалеке, на склонах холмов, застрекотали цикады, а ветер, дувший с Каспия, едва слышно шуршал песком и стеблями высохших диких цветов.

Спуск к подножию склона затруднялся тем, что в правой руке Колчин сжимал рукоятку пистолета, а левая отказывалась работать. Упав в очередной раз, Колчин напоролся плечом на куст колючки, больно расцарапав плечо.

Нет, надо идти! Наконец глаза, уже привыкшие к темноте, различили внизу темный силуэт рухнувшей с откоса машины.

Сунув пистолет под ремень, Колчин стал спускаться к «Ниве». Чтобы не упасть, он хватался рукой за кусты полыни, выдергивал из песка травяные корни. Очутившись на ровном месте, он снова вытащил пистолет. «Нива» стояла на четырех колесах, глубоко зарывшись в песок разбитым передком.

Здесь, рядом с морем, было светлее, чем на шоссе. Луна нехотя выползла из-за туч, ее свет, отраженный светло-желтым песком, мог сослужить Колчину недобрую службу. На открытом месте он стал хорошей мишенью. Но долго раздумывать, взвешивая свои шансы, не осталось времени. Колчин приблизился к машине на расстояние шага, рванул на себя водительскую дверцу. В первую секунду показалось, что салон пуст.

Колчин распахнул заднюю дверцу, нагнулся вперед. В салоне пахло бензином и свежей кровью.

Вдоль сиденья, ногами к Колчину, неподвижно лежал человек в светлых брюках и рубашке. Левая штанина от начала бедра и ниже намокла от крови. Колчин ощупал ногу, из-под брючной ткани выпирала сломанная, вылезшая из-под кожи бедренная кость.

Колчин, поставив колено на сиденье, пролез в салон, заглянул в освещенное луной лицо мертвого бандита. Кавказец, на вид лет тридцать. Глаза открыты. Вьющиеся волосы слиплись, повисли жалкими сосульками, из полуоткрытого рта вылез черный язык. Над правой бровью входное пулевое отверстие. Этому типу явно выстрелили в голову с близкого расстояния.