Александр Прозоров - Присяга Российской империи

— Самолет без опознавательных знаков? — полковник Чупара покачал головой. — Это… Непорядочно.

— Согласен, — кивнул император. — Но я отвечаю за Россию перед Богом и многими поколениями предков. И если ради спасения полумиллиона людей необходимо, чтобы меня остаток жизни называли лжецом… Пусть будет так. Илья Юрьевич, соедините меня с полковником Полудариным.

— Да, пусть готовит камикадзе.

— При чем тут камикадзе? — не понял Павел.

— А как же, — скривился Чупара. — Всем пилотам придется выдать пистолеты и приказать застрелиться после выполнения задания. Вдруг на месте падения таинственного самолета выловят русских пилотов? Тогда все секреты уйдут псу под хвост.

— Экий вы кровожадный, Василий Андреевич, — усмехнулся хозяин дома. — Будем проще. Подготовьте документы о регистрации… Скажем, в Санкт-Петербурге, мореходной яхты. Переправьте их Илье Юрьевичу. Летчики выведут самолет в безлюдный район Тихого океана, подальше от зон оживленного мореплавания, интенсивного рыболовства, морских трасс. В общем, подальше от берегов, в глубоководные места. Там они покинут машину, пересядут на спасательные средства и в дальнейшем выдадут себя за яхтсменов, потерпевших крушение. Важно только, чтобы падения бомбардировщика никто не видел, чтобы не увязал мнимых яхтсменов с самолетом. И все, можно открыто подавать сигнал «SOS», ждать спасения. Кстати, позаботьтесь, чтобы в предполагаемый район крушения Тихоокеанский флот выслал быстроходное судно.

— На спасательном плотике, вдали от районов оживленного мореплавания… Ваше величество, Тихий океан только называется тихим. Полагаете, у них будут шансы на спасение?

— Полмиллиона человек, Василий Андреевич. Пятьсот тысяч мужчин, женщин, детей, которые дышал, смеются, трудятся, любят… Просто живут. — взгляд государя стал жестким и холодным. — Готовьте документы. Будем надеяться на милость Господа и отвагу русских офицеров. Именно на их чести и самоотверженности наша страна держится уже не одну тысячу лет…

— Ваше величество, — прервал императора Илья, — полковник Полударин у телефона.

— Спасибо, — Павел взял трубку и отошел с ней к окну. — Мне кажется, полковник, майор Ралусин в общих чертах уже ввел вас в курс дела. У вас стоят восемь украинских машин. Среди них есть такие, с которых убраны опознавательные знаки Украины, но еще не нанесены российские? Очень хорошо. Я бы попросил вас подготовить один «ТУ-160» к вылету в соответствии с пожеланиями Ильи Юрьевича… Да, полковник, я прекрасно понимаю, насколько это сложно и чем вы рискуете, что за погибший самолет придется отвечать, но я все равно прошу вас подготовит машину и план полета. Для меня… Нет, для нашей родины очень важно уничтожить это судно. Настолько важно, что я даже не могу говорить об этом по телефону. Когда майор Ралусин прибудет в Энгельс он объяснит все лично.

Император Павел Второй отключил телефон, вздохнул, прикусил губу. Потом резко повернулся:

— Итак, господа офицеры, крайний срок для завершения операции — шесть дней. Оптимальный — четверо суток, пока цель находится в Большом Австралийском заливе. С вас, полковник, документы для легализации экипажа в качестве яхтсменов, легенда, спасательный корабль. Вы, майор, обеспечиваете подготовку и вылет бомбардировщика. Надеюсь, господа, вы с честью выполните свой долг.

В этот раз майору Ралусину повезло. Он прибыл на военный аэродром Первого авиаполка без пересадок, прямо на взлетную полосу. Правда, путешествовать пришлось в грузовом отсеке потрепанного жизнью огромного четырехмоторного «АН-12», вместе с уложенными в шесть рядов самолетными плоскостями и стопками вертолетных лопастей, но лучше плохо лететь, чем хорошо трястись поездом. Тем паче, что перед пилотской кабиной лежала груда старых брезентовых чехлов, на которой он благополучно отоспался.

Посадку Илья тоже проспал и открыл глаза только от ядовитого скрежета, с которым стала опускаться кормовая разгрузочная аппарель. Он поднялся, отряхнул утепленную форменную куртку, и легко сбежал на бетон рулежки, по которой ветер мел холодную снежную поземку.

На улице было еще темно, с затянутого темного нега падал редкий снег, мороз тут же начал деловито забираться за воротник. Бывший пограничник поднял ворот, огляделся. Местонахождение штаба он помнил — но только относительно стоянки ракетоносцев. А вот в какую сторону топать отсюда?