Александр Прозоров - Присяга Российской империи

Павел тяжело вздохнул, оттолкнулся руками от перил, вернулся на скамейку:

— Да-а, Илья Юрьевич, сейчас это трудно понять, но принятие христианства стало наиболее крупным поражением за всю историю нашей страны. Больше пяти столетий ушло на то, чтобы восстановить самобытность, адаптировать чуждую религию к нуждам народа, перенести в лоно новой веры прежних богов: Илью-Пророка, премудрого Сергия, воителя Георгия-Победоносца. Половина тысячелетия… За это время на варварских землях образовались новые племенные союзы, унаследовавшие от Римской империи самые ужасающие ее пороки: жестокость, воспевание убийства, бездуховность, аморальность, жадность, стремление к насилию, ограблению слабого. Дикари даже попытались отомстить Руси за былую суровость и организовали крестовые походы — но даже ослабленная междоусобицами земля легко разметала этот напор. Где-то там, на рубежах тринадцатого и четырнадцатого веков и возникла «Фема». Государство внутри государств, орден над орденами, тайная служба Дьявола. Она внушает обывателям и спецслужбам такой ужас, что даже во времена Гитлера ни эсэсовцы, ни гестапо за все время существования Тысячелетнего Рейха так и не рискнули прикоснуться к ее архивам. Больше того, фюрер даже попытался присвоить кусочек ее славы, назвав свои охранные отряды «SS», забрав половину символа Фемы: «SSGG». «Могильная трава под черным крестом». Фема признает только одно наказание — смерть, и этот девиз показывает, что ждет ее врагов.

— Я слышал про эту организацию, — кивнул пограничник. — Только думал, что она уже не существует.

— Если бы… — покачал головой государь. — Это неправда, что Фему создавал Ватикан. Она возникла как общая спецслужба всех орденов крестоносцев, следящая за тем, чтобы в ряды этих организаций не проникали чужаки, она карала отступников. Именно она уничтожила тамплиеров, когда стало ясно, что орден отказался от следования общим целям и занялся чисто финансовой деятельностью, она же присвоила и его богатства. Золото крестоносцев не досталось ни французскому королю, ни папскому престолу. Фема координировала действия орденов крестоносцев и планировала развитие этих военных организаций, направление общей экспансии. Дикарям очень хотелось добраться до богатых древних стран, как существующих, так и мифических: Китая, Индии, Дуранйи, Сиама, Шрикшетра. Аркаим к этому времени уже был уничтожен долгой засухой. Впрочем, европейцы этого не знали и рвались к огромным богатствам древних цивилизаций. Но на пути грабителей, как всегда, стояла Русь. К тому же, она успела окрепнуть, и даже самые тупые варвары понимали: нападать на русские границы — самоубийство. Тогда Фема и приняла стратегическое решение, ставшее в дальнейшем основой ее политики: Фема начала информационную войну. Родившееся в середине пятнадцатого века книгопечатанье стало основным оружием. На головы европейцев посыпались самые идиотские вымыслы про русскую слабость и недоразвитость, про пьянство и лень, про глупость царей и трусость воинов. Почти сто лет понадобились на то, чтобы убедить варваров в их способности проломить щит, поставленный на пути дикости. В тысяча пятьсот шестьдесят шестом году умер Сулейман Великолепный, правитель могучей Османской империи. На его место пришел Селим, прозванный пьяницей, и Фема решила: пора! Золото тамплиеров было потрачено на подкуп османских министров, на сбор наемников со всего мира и в конце шестнадцатого века началась война всей Европы и Азии против России. Дикари нападали сразу с двух направлений, с юга и с запада. Стадвадцатитысячную армию османов вырезал Михайло Воротынский, вставший во главе пятидесяти тысяч опричников возле деревни Молоди, а двухсоттысячный корпус европейских наемников разбился о стены Пскова. У князя Шуйского во Пскове было всего шестнадцать тысяч воинов, поэтому перебить всех захватчиков ему не удалось.

— У деревни Молоди? — попытался вспомнить Ралусин. — Не знаю…

— Это не делает вам чести, Илья Юрьевич, — холодно парировал хозяин. — Впрочем, времена правления последнего Рюриковича ныне вспоминать не принято.

— Ивана Грозного? — сообразил пограничник. — Того, которого Романовы сменили на троне после Смуты?

— Не совсем сменили, — тон императора внезапно стал мягким, даже вкрадчивым. — Отец Михаила Федоровича был племянником Иоана четвертого. Так что, Грозному мы если и не потомки, то кровные родственники. К тому же, династия Романовых на протяжении почти всего своего правления следовала его прямым заветам: строили Засечные черты, каждые тридцать-сорок лет сдвигая их на юг, пока в середине прошлого века последняя не прошла по Тереку. Присоединили к России опустевшие земли Аркаима. Строили армию, способную защитить цивилизованный мир от любого врага. Что же касается Смуты… Увы, это еще одно доказательство того, что тайными действиями Фема всегда способна добиваться большего, нежели с помощью силы. Всего несколько слов про выжившего наследника — и Русь почти на двадцать лет окунулась в кровавый кошмар… Надеюсь, этот факт достаточно внятно объясняет, почему дед стремился не афишировать своего существования?