Роберт Крейс - Первое правило (в сокращении)

Пайк швырнул его на песок к ногам Дарко.

Дарко стремительно наклонился за оружием и уже сжимал пальцы на рукоятке, когда ударом с разворота Пайк сломал ему плечевую кость, словно щепку. Дарко глухо зарычал, получил подсечку и тяжело упал набок, но успел перекатиться на спину.

Пистолет лежал совсем рядом, но Дарко, скованный болью, не сделал попытки поднять его.

Пайк смотрел на противника в упор, когда из раздвинувшихся кустов выбрался Коул, разом оценивший ситуацию.

— А, догнал! Там все кончено, Джо.

Пайк подобрал свое оружие, не спуская глаз с Дарко. Пистолет он держал небрежно и поигрывал им.

— Ты в порядке? — спросил Коул.

В порядке он или нет, Пайк пока не знал.

В зарослях раздался громкий треск, на поляну вылетела Уолш. Свое оружие она немедленно направила на Пайка.

— Бросай пистолет! Отойди от него и брось пистолет, Пайк!

Коул встал между ними, очутившись на линии огня.

— Спокойно, Уолш! Все в порядке.

Она дернулась в сторону, чтобы видеть свою мишень, и закричала:

— Он мой, черт тебя возьми! Отойди от него, Пайк! Этот ублюдок мой!

Пайк бросил ей пистолет. Он упал на песок.

— Забирай.

Коул шагнул к нему и взял за плечо.

— Дело сделано. Ты ему отомстил.

Пайк молча ушел за другом в кусты.

Панихиду заказала сестра Синди. С давними друзьями Фрэнка она не была знакома, поэтому Пайк не получил приглашения. Коул узнал о предстоящей службе, читая некролог семьи Мейер. Его опубликовали рядом со статьей в «Лос-Анджелес таймс». В статье говорилось о войнах восточноевропейских группировок, о смерти Милоша Яковича, о приговоре Михаилу Дарко, который получил три пожизненных заключения за убийство Муна Уильямса, Джамаля Джонсона, Сэмюэла Ренфро, а также за все убийства, которые они совершали по приказу Дарко. Лишь сделка о признании вины позволила Дарко избежать открытого процесса и смертной казни. В некрологе говорилось, что панихида по Мейерам пройдет в объединенной методистской церкви Уэствуда в следующее воскресенье.

Коул указал на некролог.

— Ты должен туда сходить.

— Даже не знаю…

Пайк рассказал о панихиде Джону Стоуну, спросил, пойдет ли тот, и услышал отрицательный ответ — не потому, что Стоуну был безразличен Фрэнк, а из-за неприязненного отношения к похоронам. Они нагоняли на Стоуна тоску.

Подумав, Пайк все-таки решил пойти, надел черный костюм, черную рубашку и выбрал черный шелковый галстук. По обе стороны от входа в церковь стояли щиты с большими фотографиями Фрэнка, Синди, Фрэнка-младшего и Джоуи.

В церкви собрались в основном родные и друзья Синди, а вместе с ними — те, кто знал супругов Мейер по школе, работе и посещениям церкви. Пришли двое двоюродных братьев Фрэнка.

Отвечая на вопросы, Пайк объяснял, что служил вместе с Фрэнком, но не уточнял, когда и где. Эти люди знали только того Фрэнка, которого решили представить миру сам Фрэнк и его жена. Пайка это вполне устраивало.

Он ушел со службы, не дожидаясь ее завершения, и поехал к побережью Малибу. Океан был серым, повсюду в волнах виднелись паруса, яхтсмены и серферы спешили воспользоваться погодой и выходными.

Пайк свернул к Малибу-каньону и продолжал двигаться, пока не заехал далеко на холмы. Заглушив двигатель, он вышел.

«Однажды вечером четверо мужчин, которых ты не знал и с которыми никак не был связан, ворвались в твой дом. Они убили тебя и твоих близких, уничтожили все, чем ты дорожил. У тебя не осталось ничего, кроме прожитой жизни и смерти».

Отпечатки Фрэнка Мейера нашли на пистолете Муна Уильямса. Вскрытие показало, что у Уильямса была порвана локтевая связка, в локтевой и лучевой кости обнаружились трещины. Именно это воспоминание о друге Пайку хотелось сохранить. Потеряв форму, спустя десять лет после выхода из игры, Фрэнк попытался защитить близких и пожертвовал жизнью. Он до конца остался Фрэнком-танком.

Пайк вернулся к джипу и открыл футляр, лежавший на заднем сиденье, вынул револьвер и три заряженных барабана, в двух из которых все шесть патронов были на месте, а в третьем не хватало половины. Он поднял «питон», выстрелил шесть раз и перезарядил его. После еще шести выстрелов опять последовала перезарядка и еще шесть выстрелов. Последними прозвучали три выстрела. Всего двадцать один.

— До свидания, Фрэнк.

Спустя три недели, через день после того, как с руки сняли гипс, Михаил Дарко хмуро смотрел вдаль, на ровные сухие поля за стенами тюрьмы Коркоран. Предыдущие две недели Дарко провел на острове Терминал, в федеральной тюрьме, где, как он думал, ему предстояло пробыть еще много лет. Он пытался выяснить, почему его переводят, но никто не удостоил его ответом.