Роберт Крейс - Первое правило (в сокращении)

— Где?

— Не знаю, но сделка вот-вот состоится.

— Не водите меня за нос. Где оружие?

— У Яковича. Хотите, чтобы я вышел из игры?

— Нет, — убито выговорила она.

— У Яковича есть дети?

— А это здесь при чем?

— Дарко подстроил похищение годовалого ребенка мужского пола, и у меня есть противоречивая информация о том, чей это ребенок. Один мой источник утверждает, что это сын Дарко, другой — что отцом ему приходится Якович. Если Дарко украл этого ребенка, чтобы надавить на старика, то ничего не добился. Тот же источник объяснил мне, что старик принял вызов и это значит, что теперь он постарается как можно быстрее избавиться от оружия.

— Стойте, подождите. Каким образом он принял вызов?

— Поклялся сам убить ребенка. Если ребенка не станет, из игры выйдет важный козырь, а остальные сербские группировки получат урок. Мой источник объяснил, что они устраивают что-то подобное для острастки.

Пайк услышал тяжелый вздох Кейт Уолш.

— Этот источник надежен?

— Я расспрашивал его, приставив к голове пистолет. Как думаете, он надежен? Потому я и звоню вам — выяснить, возможно ли такое.

Ее голос стал задумчивым:

— Воровской закон… знаете, что это?

Пайк переглянулся с Коулом, тот покачал головой.

— Нет.

— Поначалу его придерживались только русские банды, но теперь он один для всех восточноевропейских преступных группировок. Они называют себя ворами в законе, у них есть свой кодекс. Эти люди живут по восемнадцати правилам, Пайк, — настоящим, писаным правилам. Первое гласит, что семья для них ничего не значит. Мать, отец, брат, сестра — пустые слова. Им не положено иметь жен и детей. Так прямо и написано.

Пайк вспомнил о Рине.

— А как насчет подружек?

— Подружки допускаются, брак — нет. Эти люди на крови клянутся чтить этот бред, и я допросила достаточное их количество, чтобы убедиться: для них это не шутки. Так что, если вы хотите знать, способен ли Якович пожертвовать родным сыном, ответ утвердительный. У них есть правила, за соблюдением которых строго следят. Наказание за нарушение правил — смерть.

Пайк подумал, каким должен быть человек, способный на такое преступление, потом продолжил:

— Надо разузнать и насчет Дарко. Если это его ребенок, значит, мой второй источник заслуживает доверия. Если нет, тогда все, что я говорил вам о запланированном отъезде Дарко из страны, — дезинформация.

— Я свяжусь с Интерполом. Возможно, у них найдется что-нибудь на Яковича, а с Дарко разбирайтесь сами.

— Хорошо. Если что-нибудь выяснится, дайте мне знать.

— Пайк… — Она помолчала. — Только не думайте, что получили разрешение разделаться с ним. Дарко мой.

Пайк невнятно хмыкнул.

Он завершил разговор, и тут Коул, перебиравший разложенные на столе вещи, поднял голову.

— Кажется, что-то наклюнулось.

Высадив Пайка и Коула возле их машин, Джон Стоун вернулся на холм, но выбрал новый наблюдательный пункт. Остановившись на достаточном расстоянии от дома Гребнера, Стоун открыл багажник, нашел футляр, выбрал своего любимца — маленький девятимиллиметровый «зиг» и глушитель к нему. Навинтив глушитель, он убрал футляр, запер багажник и направился к дому Гребнера.

Стоун рассудил, что три обитателя дома, которых обезвредили друзья, все еще пытаются высвободиться, и оказался прав. Двое находились за домом, один в гостиной.

К тому времени Гребнер уже поднялся, шаткой походкой прошелся по комнате и попытался рассмотреть свои связанные за спиной руки в зеркало.

Услышав шаги Джона, Гребнер обернулся, увидел «зиг» и похолодел.

— Здесь был такой парень в темных очках, — заговорил Джон. — Славный малый, правда?

Он пнул Гребнера по ногам, повалив на пол.

— Тебе велели передать сообщение. Ты это сделаешь?

— Да.

— А у меня к тебе вопрос. У Яковича уже есть покупатель?

— Не знаю. Михаил говорит, что нет, но сам я ничего не знаю.

— А что Михаил? Зачем ему одному столько металла?

Гребнер отвел глаза. Стоун коротко врезал ему кулаком по носу. Потом второй раз. И третий.

Гребнер с шумом втянул в нос кровавые сопли и выпалил:

— У него дела с армянами. Отдает по цене дороже рыночной. Миллиона за три долларов. А может, и дороже.

Стоун одобрительно потрепал Гребнера по голове, полюбовался видом из окна и покинул дом. Возле машины он развинтил и спрятал оружие и занял пост в дальнем конце улицы. Устроившись поудобнее, он достал мобильник и позвонил одному знакомому, который часто имел дело с нелегальным оружием.