Роберт Крейс - Первое правило (в сокращении)

На стоянке для жителей комплекса машина Рины Маркович по-прежнему занимала квадрат с номером 2205.

Пайк двинулся вперед по дорожке между корпусами. Территория комплекса была огромна, восемь отдельно стоящих трехэтажных зданий образовывали четыре знака равенства, расположенных в ряд. Понадобилось почти десять минут, прежде чем Пайк понял: 2205 — это не номер квартиры, а квартира номер 205 во втором корпусе.

Он поднялся по лестнице, нашел двести пятую квартиру и прислушался, остановившись у двери. Внутри было тихо, поэтому он прикрыл глазок и постучал. Никто не отозвался.

Убедившись, что за ним никто не следит, он втиснул тонкий конец монтировки между дверью и косяком напротив засова, с силой нажал на ручку монтировки, и дверь поддалась. Пайк вошел в квартиру и закрыл дверь, толкнув ее, чтобы она прилегла к треснувшему косяку.

Он очутился в гостиной, лицом к кухне и спальне слева от нее. Кухню от спальни отделяла дверь — вероятно, ванной. Она была закрыта, из-за нее доносился шум воды в душе.

С «питоном» на изготовку Пайк убедился, что в спальне пусто, двинулся на кухню, но тут шум воды прекратился. Быстро заглянув в кухню, Пайк повернулся к ванной и замер в ожидании.

Дверь сначала приоткрылась, а потом распахнулась. Из ванной в клубах пара вышла Рина, опустив глаза и энергично вытирая полотенцем волосы. Она была голой, ее кожа поражала белизной, формы — пышностью. Разглядывая ее, Пайк заметил похожие на нитку шрамы крест-накрест на ее животе, словно по нему прошлись когтистой лапой. Шрамы были настолько глубокими, что бугрились, а по цвету Пайк понял, что они оставлены давно.

Рина вдруг увидела его, взвизгнула и метнулась в сторону.

Пайк поднял оружие — так, чтобы Рина заметила его, но не прицелился.

— Кто их убил?

Она замерла, как ледяная скульптура. Застыла с полотенцем в руках посреди лужицы, быстро образовавшейся у ее ног.

— Вон отсюда! Я вызову полицию!

Она быстро перевела взгляд на дверь, в ту же минуту Пайк услышал скрежет повернувшейся ручки и увидел, как в квартиру вваливается Янни, громоздкий, как танк. Лицо Янни исказила гримаса ярости, он выронил пакет и ринулся в атаку. Пайк спокойно стоял и ждал — с тем же выражением, с которым наблюдал, как Янни входит в квартиру.

Янни рассчитывал, что размеры заменят ему ловкость и умение, а Пайк по первым же движениям понял, что перед ним неопытный и необученный противник.

Он подпустил Янни поближе, потом быстро отступил, дернув кисть Янни вниз, чтобы заломить ему руку. Пригнувшись, Пайк перехватил руку противника и перекинул здоровяка через бедро так, что Янни плашмя рухнул на спину. Пайк довершил дело, ударив его по лбу рукояткой «питона». Удар рассек кожу, глаза Янни остекленели.

Все это заняло меньше двух секунд, но когда Пайк поднял голову, то заметил, что Рина успела улизнуть в спальню.

Он шагнул к ней, встретив в дверях спальни, схватился за направленный на него пистолет и выдернул его из пальцев женщины. Она накинулась на него с кулаками, попыталась выцарапать глаза, но Пайк невозмутимо подтолкнул ее в гостиную, где мог следить за Янни. Рина в отчаянии пихалась локтями и пыталась отдавить ему ноги.

— Прекрати, — велел Пайк.

Янни растерянно моргал, кровь заливала ему глаза.

— Я точно знаю: тебе известно, кто это сделал. Банда, которой ты принадлежишь. Ты знаешь.

Она принялась отбиваться еще яростнее. Обхватив одной рукой, Пайк сжал ее грудь так, что услышал слабый хруст.

— Спрашиваю в последний раз!

— Да.

— Что «да»?

— Я знаю. Знаю, кто их убил. Кто это сделал.

— Кто?

— Мой муж.

Пайк велел ей закутаться в полотенце и сесть на диван. Она бросила боязливый взгляд на Янни, все еще лежавшего на спине.

— А с ним как быть? Надо ему помочь…

— Сначала ты все мне расскажешь.

Рина недовольно сказала что-то Янни по-сербски.

— По-английски, — прервал ее Пайк.

Ее пистолет Пайк сунул к себе в карман, потом выбрал место, с которого мог следить за обоими одновременно, и приступил к расспросам:

— Кто он, твой муж?

— Михаил Дарко. Знаешь такого?

— Нет. Вор?

Рина ухмыльнулась и посмотрела на Пайка, как на кретина. Она уже опомнилась и держалась холодно и надменно.

— Я тебя умоляю!.. Он главный над ворами.

— Ладно, пусть главный. Он был твоим боссом, когда тебя арестовывали за проституцию?

На ее щеках проступил слабый румянец.

— Да. Это он привез меня в Америку. Тогда я работала на него.