Лев Пучков - Наша личная война

Я нашла камеру – в порушенном привычном интерьере это было не так просто сделать, и внимательно осмотрела её. Взгляд мой остановился на блеснувшем в свете фонаря звене хромированной цепочки.

– Аюб, иди сюда, – позвала я. – Кажется, что-то есть…

Через десять минут мы расковыряли часть завала и вытащили кейс Деда с прикованной к ручке половинке наручников и обрывком цепочки.

– Ух ты! – выдохнул Аюб, вытирая пот со лба. – Цепь обрезали, а кейс оставили. Торопились или просто не додумались?

Я не знала кода замков, и Аюб открыл их ножом. В кейсе были деньги на текущие расходы – сто тысяч долларов, два телефона, шифровальные таблицы и списки нашего резерва – вдов и кандидатов в шахиды. Да, поторопились федералы. Наверняка бы локти кусали, если бы знали, что оставили в этой пещере.

– Если Деда нет… поделим? – затаив дыхание, прошептал Аюб.

– Тебе мало денег платят? – зло спросила я.

– Ну что ты сразу… – Аюб засмущался. – Деньги всё равно без хозяина. Ты вроде как наследница… Гхм… Я – с тобой.

– Сначала убедимся, что его нет. – Я закрыла кейс – воспитывать сейчас этого дикого волка было просто бессмысленно. – Когда мы его похороним, тогда и поделим. А если он жив, мы заработаем в десять раз больше.

– Правильно сказала, – одобрил Аюб. – Пошли отсюда…

Ночь мы переждали в машине. Аюбу часто приходится ночевать в машине, она у него приспособлена для этого. Разложили сиденья, Аюб снял с заднего стёганое ватное одеяло, завёл двигатель и включил печку, чтобы прогреть салон.

– А если услышат? – обеспокоилась я.

– Если они так близко, что слышат двигатель при таком сильном ветре, – нам уже ничего не поможет, – хладнокровно заметил Аюб. – И нам уже нечего бояться. Мы всё равно здесь в западне…

Прогрев салон, Аюб выключил двигатель и залез под одеяло.

– Присоединяйся, красавица, – позвал он меня. – Я устал, расстроен, приставать не буду.

– Да только попробуй…

Я влезла под одеяло, повернулась к Аюбу спиной и подогнула колени – маловато было места для ночлега. Он обнял меня, прижался покрепче и прошептал на ухо:

– Опять придётся тебе номер менять.

– Номер? – Я уже совсем забыла об этом, тут такие ужасные вещи случились, что какой-то паршивый номер вылетел из головы.

– Ты засветилась, когда звонила Исламу. Если его телефон цел и находится у федералов…

– Ну, вспомнил! Если доживём до рассвета и выберемся отсюда – поменяем.

– Доживём, – уверенно пробормотал Аюб. – Мы с тобой всех их переживём, верь мне. Да, если будут убивать – разбуди…

И буквально через минуту тихонько захрапел, грея мне ухо горячим дыханием. Что за человек? После всего, что мы увидели, посреди этого ужасного ущелья, в кромешной тьме – он, видите ли, почивать изволит! Может, у него нервная система атрофирована?

Я за всю ночь глаз не сомкнула. Какой тут сон? Словно сердясь на наше неурочное присутствие, жутко завывал ветер, швыряя в машину мелкими камешками, подхваченными со дна ущелья. Салон, словно живой, слегка раскачивался от порывов этого злого господина ущелий, рессоры тихо поскрипывали, будто жаловались на скверные условия ночлега. И всё время мне казалось, что я слышу чьи-то шаги. Как будто кто-то подкрадывался к нам, желая прикончить и положить в пещеру к тем, кто уже умер.

Да, если в такую ночь остаться здесь на улице, к утру запросто можно замёрзнуть. Я три раза вставала, включала двигатель и запускала печку – несмотря на ватное одеяло и тёплого Аюба под боком, было ужасно холодно.

– Ты чего? – сонно бормотал Аюб.

– Печка.

– Угу. Молодец…

И продолжал дрыхнуть дальше. Мне бы такие нервы…

Под утро, едва светать стало, Аюб взгромоздился на меня и начал своё чёрное дело. Я вяло возмутилась и даже попыталась сопротивляться, но это было бесполезно – он был упорен, как танк. Никаких приятных ощущений я не получила, у меня болела душа, я была зажата и не смогла расслабиться. А этот похотливый кот, как ни странно, получил огромное удовольствие: под конец не на шутку разохался, вошёл в такт и раскачал машину так, что я уже стала беспокоиться за судьбу рессор.

– Дикарь, – буркнула я, когда всё кончилось. – Я немытая, чего полез-то?

– Зачем тебе мыться? – удивился Аюб. – Ты чиста, как слеза младенца.

– Уж не думаешь ли ты, что теперь будешь забавляться со мной каждый день?

– А ты что-то имеешь против?

– Я тебя пристрелю, сын индюка!

– Перед тем как стрелять, скажи мне – чтобы я успел в последний раз лечь с тобой. После этого я с удовольствием умру от твоей руки, звезда моя.