Алексей Грачев - Ордер на смерть

— Вот, все же решил блочок сигарет с собой захватить!

— Плохая примета — назад возвращаться, — буркнул Горохов.

— Ничего, говно все эти приметы!

Спустились вниз. Уже совсем стемнело. Над Москвой висела большая желтая луна. Артур с Петровичем без проблем поймали машину, и Князев попросил довезти их до таксопарка… Петрович опять ничего не понимал. Он уже хотел ляпнуть водителю: «В Клин!» — но Артур его опередил.

Сели, поехали в этот самый таксопарк. Там Артур куда-то сходил, с кем-то переговорил (Петрович ждал его за оградой) — и вот рядом с Гороховым остановились «Жигули» — «шестерка». В машине открылось окно — за рулем сидел сам Артур. Петрович удивился, но уселся рядом с ним.

— Видишь, сколько лазеек тут оставляю! — говорил Артур, пока они ехали в Клин. — У меня в этом таксопарке все было схвачено: на третьем этаже, под толстым таким слоем пыли, еще четыре машины мои стоят. Видишь, даже ты не знал этого!

— Мне мог бы и сказать, — упрекнул его Петрович. И чихнул.

— Будь здоров! — машинально сказал Артур. — Пыль, да?

— А то! Так что ж ты раньше молчал, а, Артур?

— Другие обстоятельства были. Это сейчас мы с тобой, считай, одни против всех… Ну да, ты в курсе, что у меня были тачки и покруче, не такое говно, как эта. Это — не «шестерка» даже, а хуже. У нее начинка вся чужая, сборная, да и сам корпус сборный. Крашена-перекрашена вся! Мотор, правда, сильный — мне один мастер сюда от гоночного автомобиля двигатель закалдырил. Чуешь, как тянет?

— Да, неслабо тянет, — согласился Петрович.

— Так вот: здесь, в этом таксопарке, четыре этажа, а на них сотни машин, в том числе неучтенных. «Отстой» — есть и угнанные тачки, есть сборные, как моя, многие с измененными номерами кузовов и двигателей, с липовыми документами. Поди-ка отыщи концы!.. Разные УУРы да СОБРы, бывает, сюда нагрянут с проверкой, а уходят почти ни с чем: работа адская — знаешь, сколько времени надо, чтобы определить принадлежность тачки тому или иному лицу? Так что запомни это место на всякий случай. Мало ли, вдруг у нас все провалится нынче? Вдруг, скажем, меня надо будет откуда-то вытаскивать? Вот приедешь сюда, спросишь Костика Биджо, скажешь, что от меня, — тачка, мол, срочно нужна. И все проблемы моментально решатся!

— Понятненько… — откликнулся Петрович. — Надеюсь вообще-то, что услуги этого Биджо мне уже не понадобятся. Лучше, по-моему, чтобы все у нас прошло по плану… Ах ты, черт, гаишник нам машет! Так, давай что-то с ним решать…

Артур вышел из машины, о чем-то потолковал с инспектором ГИБДД, довольно быстро вернулся, и они снова помчался вперед. Петрович полюбопытствовал, глядя на невозмутимого Артура:

— Ну как? Сунул ему на лапу? Что-то ты быстро вернулся!

— Просто понятливый мужик оказался — сразу взял, — цинично заметил Артур. — Другой бы еще ломался, строил из себя… ну и отлично! Я ему говорю — мать, мол, в Клину помирает, тороплюсь, давай не будем резину тянуть. Так и разошлись.

После сытной пищи обоих — и Князева, и Горохова — клонило ко сну, выпитый кофе не помогал. Поэтому, чтобы не угодить в аварию, оба много курили и болтали о чем угодно всю дорогу до Клина. Черные очки сняли — сейчас они были не нужны…

— Давай о бабах, что ли, поговорим? — предложил Артур.

— Ну давай. Только что о них говорить? И так все с ними ясно.

— Не скажи! Вот у тебя, к примеру, была хоть раз негра?

— Негритоска, что ли? Да нет, как-то не приходилось с черными спать. Я больше как-то по беленьким, по русским. Да и не возбуждают меня негритоски, серьезно тебе говорю.

— Все попробовать нужно, — возразил ему Артур, — потом может быть поздно, когда нестояк стабильный начнется. Меня как-то раз негра из МГУ возбудила. Я, помнится, в гостинице ее драл… Тоже неплохо, уверяю тебя! Она по-английски орала, словно ее режут. Потом говорит: «Извини, я тут материлась».

— А, у меня тоже такое было! — оживился Петрович. — Да… Была одна цыпа — такая красотка, что я и подойти к ней боялся. Вокруг нее ухажеры так и вились. Позже смотрю, сама мне знаки внимания оказывает: желает, видать, дурака под кожу! Ну, я всегда не против, танцы-шманцы, шампанское. К себе пригласила — оказалось, квартиру снимает, живет одна. Так меня что поразило — она волосы на этом месте, ну, где логовище…

— Да не логовище, а влагалище! — рассмеялся Артур. — Ну?

— Так вот… — тоже заулыбался Горохов. — Прикинь, короче, она волосы на этом месте в косички заплетала. Клянусь! Ни разу больше такого не видел, ни у одной девки. Да, так вот: разделись, повалила она меня на кровать, сама уселась сверху — и давай на мне прыгать. Потом как рухнет на меня, волосами всю рожу мне засыпала, а сама как начала матюгаться! Я, понятно, удивился — она мне до того все стишки читала, Ахматову там, Цветаеву. А тут — такое! Потом очнулась, смотрит на меня. Говорю ей: «Эй, подруга, ты кончила, нет? Тебя не поймешь!» Она мне: «А я материлась?» Говорю: «Как портовый грузчик, которому якорь на ногу упал!» Она с улыбочкой такой довольной: «Значит, кончила».