Дэшил Хэммет - Тонкий человек

Мими опять улыбнулась и сказала:

– Прошу прощения за ее назойливость по отношению к тебе и твоей жене, однако, признаюсь, я вздохнула с облегчением, когда узнала, что она сидит там, а не болтается невесть где. Когда вы вернетесь, она уже перестанет дуться. Отправьте ее домой, ладно? – Она налила мне коктейль. – Вы были к ней очень добры.

Я ничего не сказал.

Гилберт начал было говорить:

– Мистер Чарльз, а преступники – я имею в виду, профессиональные преступники – обычно...

– Не перебивай, – сказала Мими. – Вы отправите ее домой, не правда ли? – Она говорила вежливо, однако тем тоном, который Дороти назвала тоном Ее Королевского Величества.

– Она может остаться, если хочет. Норе ваша девочка нравится.

Она погрозила мне полусогнутым пальцем.

– Но я не позволю так ее портить. Надо думать, она наговорила про меня всякой ерунды?

– Она что-то говорила о каких-то побоях.

– Вот-вот, – снисходительно сказала Мими, словно это подтверждало ее правоту. – Нет, вам придется отослать ее домой, Ник.

Я допил коктейль.

– Ну? – спросила она.

– Она может остаться у нас, если хочет, Мими. Нам нравится, когда она с нами.

– Это смешно. Ее место дома. Я хочу, чтобы она была здесь. – Голос ее звучал несколько резче. – Она еще только ребенок. Вы не должны потакать ее дурацким капризам.

– Я ничего не сделаю. Если она хочет остаться, она останется.

Злость в голубых глазах Мими выглядела очень привлекательно.

– Это мой ребенок, и она еще не достигла совершеннолетия. Вы были к ней очень добры, но то, что вы делаете сейчас – совсем не доброта, ни для нее, ни для меня, и я не намерена с этим мириться. Если вы не отправите ее домой, я предприму необходимые шаги, чтобы вернуть дочь. Мне не хотелось бы занимать столь твердую позицию в этом вопросе, но учти, – Мими наклонилась вперед и с расстановкой произнесла: – Чтобы сегодня же она была дома!

Я сказал:

– Не станешь же ты затевать со мной драку, Мими. Она взглянула на меня так, словно собиралась признаться мне в любви и спросила:

– Это угроза?

– Ну хорошо, – сказал я. – Сообщи в полицию, и пусть меня арестуют за похищение детей, растление малолетних и хулиганство.

Пронзительным, срывающимся от ярости голосом она проговорила:

– И скажи своей жене, чтобы не лапала моего мужа!

Рука Норы, выбиравшей вместе с Йоргенсеном следующую грампластинку, лежала у него на рукаве. Они повернулись и с удивлением посмотрели на Мими.

– Нора, миссис Йоргенсен хочет, чтобы ты не трогала руками мистера Йоргенсена, – сказал я.

– Ради Бога, простите, пожалуйста. – Нора улыбнулась Мими, затем посмотрела на меня, на лице у нее появилось очень искусственное выражение озабоченности, и звенящим, словно у читающей наизусть стихотворение школьницы, голосом она сказала:

– О, Ник, ты такой бледный! Я вижу, ты совсем выбился из сил, и тебе опять будет худо. Сожалею, миссис Йоргенсен, но, думаю, мне лучше отвезти его домой и немедленно уложить в постель. Вы извините нас, я надеюсь?

Мими сказала, что извинит. Все проявили по отношению друг к другу чудеса вежливости. Мы спустились вниз и взяли такси.

– Итак, – сказала Нора, – ты договорился до того, что лишил себя ужина. Что теперь будем делать? Поедем домой и поужинаем с Дороти?

Я покачал головой.

– Какое-то время я бы обошелся без Уайнантов. Поехали в ресторан к Максу: я бы поел устриц.

– Ладно. Ну как, узнал что-нибудь?

– Ничего.

Она задумчиво сказала:

– Обидно, что этот парень так симпатичен.

– А что он из себя представляет?

– Просто говорящая кукла. Обидно.

Мы поужинали и вернулись в «Нормандию». Дороти нигде не было. Нора прошла по всем комнатам и позвонила вниз администратору. Никто не оставил для нас ни записки, ни информации.

– Ну и что? – спросила она. Не было еще и десяти вечера.

– Может, и ничего, – сказал я. – А может, и кое-что. Думаю, она появится около трех утра, пьяная, с пулеметом, который ей продали в Детском мире.

Нора сказала:

– К черту Дороти. Одевай пижаму и ложись.

На следующий день, когда около полудня Нора разбудила меня, моя рана беспокоила меня гораздо меньше.

– Мой милый полицейский желает тебя видеть, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь?

– Ужасно. Очевидно, вчера я лег спать трезвым. – Я оттолкнул Асту и встал.

Когда я вошел в гостиную, Гилд поднялся, держа в руках стакан с виски, и улыбнулся всем своим широким желтоватым лицом.