Максим Шахов - Инцидент в Ле Бурже

— Можете звать меня Сильвией, — не поворачивая головы, процедила незнакомка.

Вскоре Данилов сообразил, что они едут по улице Сен-Дени и что Сильвия, или как ее там, чувствует себя здесь как дома. Наконец за каким-то углом обнаружился старый пятиэтажный дом с большими окнами и глухой дверью, к которой вело высокое уединенное крыльцо. Сильвия затормозила возле этого дома и сразу же направилась к крыльцу, полностью уверенная, что Данилов последует за ней. Она даже не оглядывалась, пока не отперла дверь ключом, который достала из своей сумочки. Данилов и правда шел за ней, точно ребенок за дудочкой сказочного крысолова. Перед тем как подняться на крыльцо, он все-таки осмотрелся, но ничего особенного не заметил. Улица была тихая, вся в зелени старых деревьев, с чопорными фасадами и немногочисленными прохожими, которые при всей двусмысленности ситуации все же не показались Данилову похожими на злодеев.

— Идемте же! — нетерпеливо позвала женщина.

Данилов вошел вслед за ней на площадку первого этажа, освещенную сумрачным светом, льющимся из высокого узкого окна, затянутого снаружи плетями дикого винограда. Здесь имелась каморка для консьержа, но самого консьержа в ней не было. Наверх уходили ступени широкой лестницы с витыми перилами. И еще здесь был лифт, старинный, с металлической сеткой, с гремящими металлическими воротами, с кабиной из потемневшего дерева.

Сильвия проигнорировала лифт и сразу направилась к лестнице. На Данилова она почти не смотрела, похоже, была полностью уверена в своей власти над ним. Данилов не испытывал страха, хотя наглухо захлопнувшаяся за спиной входная дверь слегка его встревожила. Было в этом плотном металлическом щелчке что-то от краткого лязга мышеловки. Кто ждет его наверху? Дом многоквартирный, но какая, в сущности, разница? Вряд ли соседи придут ему на помощь, если парочка громил захочет перерезать ему горло. Профессионал сделает это бесшумно и быстро. Или они предпочтут еще один небольшой укол? Это были разумные доводы, но имя Юлии перетягивало их. Давала о себе знать старая любовь? Вряд ли. Данилов вспомнил короткую странную встречу в странном кафе. Нет, он уже не испытывал к этой женщине сильных чувств и не мог испытывать. Все осталось в далеком-далеком прошлом. Но вот предать это прошлое Данилов не согласился бы ни за какие коврижки.

Они поднялись на второй этаж, и ничего не произошло. Женщина принялась отпирать дверь в квартиру. Она по-прежнему как будто не обращала внимания на Данилова, словно он был случайным попутчиком, с которым ей совсем скоро предстояло навсегда расстаться. Данилов редко испытывал неловкость в общении с женщинами, но это был именно тот случай.

— И что же, Юлия здесь? — кашлянув, поинтересовался он, понимая, что ответ может быть только отрицательным.

Сильвия наконец обернулась к нему, но за черными очками было совершенно невозможно разглядеть ее глаза. И на слова она тоже не была щедра, оставив этот вопрос вообще без ответа. Данилов и сам догадывался, что сморозил глупость, и Юлии здесь быть не может. Все это глупость с самого начала, и непонятно, как он мог на нее купиться? Юлия давно на другом конце земли, в доме с белыми колоннами и десятью бассейнами. Да, это дорогое ему имя, и оно сыграло роль наживки, но пора бы уже и опомниться. И все-таки он пошел дальше, и опять ничего особенного не произошло. Просто они оказались в просторной светлой комнате, представлявшей собой и гостиную, и спальню, и бог знает что еще. Обстановка показалась Данилову дорогой, но какой-то холодной и, пожалуй, слишком вульгарной. Вряд ли в такой квартире могла вестись спокойная семейная жизнь. Дама в красном явно была не обременена семьей и, скорее всего, вела свободный образ жизни.

Одно было ясно — в квартире никого не было. Это одновременно и успокаивало, и настораживало.

— Что-нибудь выпьете? — довольно равнодушно поинтересовалась хозяйка.

— Пить я не буду, — отказался Данилов, — но мне хотелось бы знать, что мы собираемся делать дальше.

— Ждать, — ответила Сильвия, закуривая сигарету.

Эти проклятые черные очки! Она не снимала их даже сейчас, пряталась за ними, как актер за гримом. Не видя ее глаз, Данилов не мог понять ее истинных намерений. Она походила на манекен с рекламной витрины. Вот только какой товар помогала продать?

— Мне это не нравится, — прямо сказал Данилов, демонстративно уставившись на эти чертовы окуляры, в которых холодно отсвечивало отражение большого, до пола, окна. — Вы срываете меня с места, везете неизвестно куда, а теперь еще и заставляете ждать неизвестно чего. Потрудитесь объяснить, что все это значит. И при чем тут Юлия? Если не дадите разумных объяснений, я немедленно уйду. Это мое окончательное решение.