Стивен Хантер - Жарким кровавым летом

— И что?

— Что, что! Хендерсон, да ты еще тупее, чем кажешься. Это Бюро стратегических служб. Знаешь, дружище, там я был бы как раз на месте! Работа в разных странах, в чужеземных странах, а у меня настоящий талант к языкам и акцентам. Да все парни, которых собрали сюда, на чистом глазу верят, что я вылез из какого-то жабьего болота в Джорджии! А уж в БСС можно вдоволь повалять дурака. Во время войны они взрывали поезда, убивали нацистских генералов, перерезали провода и подслушивали разговоры дипломатов. Мой дядя занимался всеми этими делами.

— Ладно, — сказал Хендерсон, — но пока что лучше будет, если ты забудешь обо всем этом и сосредоточишься на том, что нам предстоит делать через несколько минут.

— Ладно, только я возьму «томпсон», договорились?

— Мне казалось, что тебе не нравится «томпсон».

— Я не говорил, что он мне не нравится. Я сказал, что им нужно пользоваться не так. Но я хочу ходить с «томпсоном».

— Вот и прекрасно. Я пойду первым.

— Нет, первым пойду я. Ты сам посуди, я намного быстрее, чем ты, я лучше стреляю, я ловчее, я умнее, я...

— Ты не можешь и идти первым, и нести автомат. Это против правил.

— Правила! — огрызнулся Френчи с таким видом, будто только и делал, что боролся с правилами. — Будь они прокляты, эти правила! Да подавись ты своими правилами!

В качестве учебного объекта выбрали строение 3-3-2, одну из множества пустых казарм, выстроенных в безжизненной техасской степи. Эта казарма ничем не отличалась от всех остальных: обычное неухоженное, чуть покосившееся здание из рассохшегося дерева, выкрашенное облупившейся желто-коричневой краской; несколько оставленных открытыми оконных рам, скрипя, раскачивались под ударами всепроникающего ветра.

Строение 3-3-2 было целью. Двенадцать полицейских заняли позиции в третьей от объекта казарме, провели рекогносцировку, изучили объект атаки и выработали план. Длинный, самый старший из всех — ему было уже двадцать шесть, — дорожный патрульный из Орегона, был назначен номинальным командиром операции и вел себя рассудительно и даже мудро, отлично понимая, что простота действий наполовину обеспечивает успех. Он был уверен, что все пройдет легко, если, конечно, все будут действовать по плану и поддерживать друг друга.

Однако почти сразу же ему начал мешать Френчи. Френчи все знал лучше всех. Френчи все рассчитал. Френчи, обаятельный, разговорчивый, своенравный, продолжал утверждать:

— Я лучше всех стреляю и поэтому должен идти впереди. В самом деле, почему лучшему стрелку не позволяют идти первым?

— Шорт, а ты не хочешь дать попробовать кому-нибудь другому?

— Я просто говорю, что правильнее всего использовать лучших людей впереди. Я очень хорошо стреляю. Никто не может стрелять так, как я. Разве я не прав? Если я не прав, поправьте меня. А раз так, я должен входить первым.

У него совсем не было совести, и на все доводы он просто плевал. В конце концов, чтобы отвязаться от него и продолжить работу над планом, Длинный дал Френчи добро на то, чтобы он, в паре со своим партнером, пошел передовым в группе, штурмующей задний вход.

Затем он разъяснил остальным их обязанности, и курсанты поверх пиджаков облачились в жилеты с вшитыми тяжелыми пластинами брони и нахлобучили шляпы. Все расселись в три автомобиля — два старых черных «форда» дорожного патруля и «де сото», который некогда принадлежал пограничной охране штата по борьбе с перевозчиками спиртного — покатили по пустынным улочкам казарменного городка к вскоре с разных сторон подъехали к строению 3-3-2.

Длинный посмотрел на часы.

— Всем группам, — скомандовал он в микрофон карманной рации. — Начать развертывание!

Автомобили остановились. Люди высыпали наружу. Один сразу же споткнулся и упал, ткнувшись дулом автомата в суглинок техасской степи и забив компенсатор сухой землей. Второй умудрился на бегу удариться коленом о нижнюю кромку своего бронежилета — о толстенную пуленепробиваемую стальную пластину — и упал, скорчившись от боли; он выбыл из операции с самого начала.

Но Френчи, первым выскочивший из заднего автомобиля, успел и к двери подбежать первым. Он держал наперевес автомат. Карло, не такой ловкий и хуже приноровившийся к броне, замешкался позади.

Френчи пнул дверь.

Она даже не пошевелилась.

— Дерьмо! — разозлился он.

— Черт возьми, ведь ты же по плану должен дождаться меня! — сказал Карло, подбежав к двери с остальными четырьмя членами их группы.