Вадим Россик: Репетитор

– Женя, кто «мы»? Ты, например, еврей, а я нет. Растолкуй, о какой общности между нами ты говоришь?

– Сережа, я тебя умоляю! Не изображай из себя идиота. Все жители этой страны являются русскими. Правильно замечено, что «русский» – это ведь прилагательное. И все мы – русские славяне, русские евреи, русские татары, русские немцы, русские эскимосы. Даже русские негры теперь есть. Но все мы ищем в нас не общее, а разное. Все стараются найти и подчеркнуть то, что нас разделяет, вместо того, чтобы искать и подчеркивать то, что нас объединяет. Я не чувствую никакого унижения оттого, что кто-нибудь назовет меня русским. Да, я – русский еврей и никуда от этого не деться. Ведь посмотри на какого-нибудь ярого ваххабита из Чечни. Это же наш человек, с нашим совковым менталитетом. Все его поведение доказывает, что он такой же, как мы. Нашему славному парню никогда не стать арабом, даже если он навсегда перестанет бриться, перестанет пить водку и есть сало на людях. Ведь образцом поведения у него в подсознание заложены скорее Чапаев и Штирлиц, чем Шамиль или Салах ад-Дин-победитель крестоносцев. Но гордый сын гор ни за что не признает, что почти все знания о жизни он получает через русскую культуру, так как живет он в России, а не в Турции. И нельзя винить этого беднягу – ему везде твердят о различиях и нигде не говорят об общем, что нас объединяет и делает похожими, а в глазах иностранцев даже одинаковыми. В общем, Сережа, – «Сара, я фигею в этом дилижансе!»

– Ты лучше расскажи, чем сейчас занимаешься, – перебил я севшего на любимого конька Маргулиса. Сколько я его знал, он всегда любил, растекаясь мыслию по древу, поговорить о глобальных проблемах бытия. Мне же в данный момент важнее были проблемы не столь глобальные, то есть мои личные.

– О, у меня теперь редкая и нужная профессия. Я кормлю кошек в Эрмитаже.

– Каких еще кошек?

– Представь себе, самых обычных барсиков и мурок. Понимаешь, для борьбы с грызунами в Эрмитаже держат полсотни кошек и моя обязанность их регулярно кормить.

– Да, чудны дела твои Господи, – пробормотал я. Маргулис продолжал удивлять меня крутыми поворотами своей судьбы.

Когда стол изрядно опустел и паузы в нашем разговоре значительно увеличились, я попросил Маргулиса о помощи.

– Слушай Женя, у меня появились кое-какие проблемы. Сейчас я не могу тебе ничего сказать, многое мне самому пока неясно. Мне нужно, чтобы ты завтра сходил в одно местечко и получил для меня пакет. Сделаешь?

– Надеюсь, что в этом пакете не бомба? – рассмеялся захмелевший Маргулис. – Конечно, сделаю…

Утро следующего дня встретило меня хмурым небом, резким ветром с Финского залива и холодным моросящим дождем. Впрочем, на что еще можно было рассчитывать в осеннем Петербурге? Наскоро позавтракав, Маргулис убежал кормить своих кошек, а я после обязательной тренировки решил прогуляться по городу, в котором в свое время провел немало времени.

Купив, первым делом, зонт, я неторопливо пошел по Невскому, разглядывая фасады, отремонтированных к трехсотлетию города, зданий, витрины новых роскошных магазинов, и, с удовольствием, вслушиваясь в забавный питерский говор, окружавшей меня толпы. Многое изменилось с тех пор, когда я был здесь в последний раз. Признаки разрухи и нищеты, которые бросались в глаза в начале девяностых исчезли. Центр города сверкал яркими огнями, у витрин с сувенирами толпились туристы, беспечно смеялись стайки тонконогих модных девочек, по гладким дорогам катили блестящие иномарки. Вполне западный благополучный город. Конечно, если не обращать внимания на профессиональных нищих просивших подаяние на каждом углу и стаи звероватого вида бомжей, деловито собиравших брошенные бутылки на не по-европейски заплеванных тротуарах. По численности своих рядов бомжуазия явно превосходила буржуазию.

Главным достижением моей прогулки стал не зонт, а тот факт, что никто не интересовался моей скромной персоной. Посетив за три часа все мало-мальски людные места в центре города, я не заметил ничего подозрительного. Волос из косматой бороды моего друга, который я, уходя, оставил в замке, также был на месте. Значит, и здесь все было чисто. Вскоре с работы вернулся Маргулис. Я дал ему адрес, по которому находились нужные мне документы, и подробно проинструктировал его, что он должен делать.

– Придешь, спросишь Эльзу Романовну. Скажешь ей, что тебя прислал Геннадий за пакетом. Заберешь пакет и с ближайшего телефона-автомата позвонишь мне…