Сергей Зверев - Убить бессмертие

Всего десять минут спокойного бега по чудом подвернувшемуся ровному и чистому участку. Леня понял, что он выиграл эту часть схватки. Снова пошли заросли, снова приходилось выбирать, куда ставить ногу, снова скорость бега упала, и дыхание перестало быть ровным. Но теперь все это было не страшно, потому что два бандита все еще бегают по кругу и ищут его следы, а когда поймут, что их нет, они пойдут назад, матерясь и плюясь. Пойдут! И не побегут!

Запах свежего мяса и крови он почувствовал сразу. Но теперь уже предстоящее зрелище Леню не взволновало, как некоторое время назад. Да, погиб человек, да его убили для страшных целей, но на то она и война, что в ней участвуют не интеллигентные философы, спорящие о происхождении вкусов или физиологических истоках любви. На войне обычно встречаются люди, способные убивать и не переживать по этому поводу. Это их среда, их удел. Война, а иначе назвать случившееся нельзя, предполагает смерть и кровь. Смотреть на это и терзаться на войне нельзя, потому что ты сразу же погибнешь. На войне убивают и не терзаются. Благодаря этому и выживают, и побеждают.

Леня мельком глянул на висевшее тело Михаила, отметил необычайную бледность лица и рук. Значит, крови вытекло достаточно много, но на запах пока никто из хищников-падальщиков не прибежал. Слишком силен запах железа и человека. Но это ненадолго. Хорошо бы поспешить, чтобы все закончилось до того, как звери сильно попортят труп. Но и это не главное, потому что главное — это живые.

Леня перепрыгнул через полиэтилен, на котором лежали отрезанные от бедра Михаила куски мяса, заметив, что они уже облеплены насекомыми, и побежал дальше. Все! Теперь тихо! Ветер со стороны лагеря, и там два опасных вооруженных человека. Тихонько, не шелестя травой, не качая ветки кустарника…

Леня двигался медленно, старясь следить, чтобы не наступить на сухую ветку и не задеть локтем куст. Голоса! Переступая с пятки на носок, перекатываясь, как ртуть, он добрался до последней линии кустов и увидел, наконец, то, что происходило на берегу реки. Здесь было больше открытого пространства, здесь догорал костер, и здесь никто не готовил пищу. Леня это понял как-то сразу. Из котелка не пахло едой, висел он над почти потухшим костром, на брезенте разбросаны продукты, даже крупа осталась открытой. В чем дело?

А вот и Анджела. Девушка сидела на бревне съежившись, запахнув куртку и зарывшись в нее лицом. Раненый бандит с побледневшим лицом устроился на подстеленной куртке, вытянув ногу с разрезанной штаниной, из-под которой виднелись бинты. И в руках у него пистолет, нацеленный на девушку. Чушь какая-то! Он что, боится, как бы Анджела не напала на него? Они сидели и о чем-то неторопливо разговаривали.

— А я сказал, что потерпишь! — произнес бандит с еле заметным кавказским акцентом. — Скажи спасибо, что тебя вообще кормят.

— Вы меня убьете… — не столько спросила, сколько констатировала девушка.

— Вот заладила! Дойдем до места, и катись ты на все четыре стороны. Убивать тебя…

— А куда же все убежали? Кого они там увидели, за кем погнались? Они его убьют?

— Говорю же, что побежали не за человеком! Это зверь, они мяса принесут.

— А почему втроем? У них же оружие есть. Выстрелили, и все, а они втроем побежали. И где Миша? Мишу они куда увели?

Леня чуть не расплылся в улыбке, когда услышал это. Значит, и главарь оставил лагерь. Услышал крики, узнал о чужаке и ринулся со своими дружками догонять его. Это же логично, потому что для них нет сейчас ничего опаснее посторонних свидетелей. И лишнее тому доказательство, что этот гад сидит и держит девушку на мушке. Больше некому! Поэтому и потухший костер, и неприготовленная пища.

— Подкинь дров в костер, — приказал бандит.

Анджела только дернула плечом и отвернулась от него, продолжая прятать лицо в куртке. Мужчина хотел встать, но неосторожно двинул ногой и застонал, опустив оружие. Теперь он поднимался, опираясь на другую ногу и обе руки, да с таким шумом, что Леня воспользовался этим, чтобы сместиться за кустами правее. Он должен подойти к бандиту ближе и со спины.

А раненый сам доковылял до костра, присел на одно колено и стал подкладывать дрова под котелок. Потом нагнулся и стал дуть на красные угли. Леня снова с удовлетворением подумал, что в ослабленном состоянии, в котором находится этот человек, долго и сильно дуть не стоит, иначе можно свалиться в обморок. Зато он может, обойдя лагерь за кустами, приблизиться к нужной точке.