Валерий Еремеев - Неуловимый

— Убери перо, Усман, — велел Светлов. — И что же ты, майор, хочешь за то, чтобы этого не случилось?

— А сколько вы могли бы себе позволить?

Подумав, Светлов посмотрел на Расулова.

— Дай ключи и документы.

Спрятав нож, Расулов выложил на стол перед Светловым пластиковый прямоугольник техпаспорта и два ключа с брелоком автосигнализации. Светлов пододвинул все это в сторону Васильева.

— Серебристый «инфинити» на паркинге с правой стороны от входа. Прошлого года выпуска, автомат, пробег всего двадцать восемь тысяч километров. Он твой. Сегодня уже поздно, а завтра с утра Усман займется оформлением генеральной доверенности.

Васильев кивком головы поблагодарил Светлова, но к ключам и техпаспорту не притронулся.

— Какая безграничная щедрость, Виктор Сергеевич! Жаль только, что машины из твоего гаража имеют привычку взрываться вместе с водителем, да и германский автопром мне нравится больше, так что я, пожалуй, воздержусь.

— Чего же ты хочешь?

— Миллион старых добрых американских долларов.

— Миллион?

— Ага. Наличными, — радостно кивнул Васильев, думая о том, что всего несколько дней назад он мог забрать у Светлова почти все. Миллион — это была его идея. Кира хотела намного больше, но Васильев понимал, в создавшихся условиях нельзя полностью перекрывать Светлову кислород. Пусть пока дышит, пусть продолжает работать. Миллион — это только первый взнос. Дальше будет еще веселее.

— Остап Бендер тоже хотел миллион, но после испытал жестокое разочарование.

— Я не разочаруюсь. Мои условия: ты даешь мне миллион зеленых и по-прежнему остаешься на месте, ни о каких заграницах не мечтаешь. Родина в опасности. Она не может себе позволить разбрасываться такими ценными кадрами. Кто знает, может, ты и впрямь способен совершить сдвиг в борьбе с киберпреступностью. Когда я первую твою кражу расследовал, мне один специалист, не последний человек в твоей области, так и сказал. Надо быть трижды гением, чтобы сломать такую защиту. Поэтому работай, Витя, работай. Здесь работай, дома. Верю, ты поднимешь родину с колен. А вместе с ней и «КомпТрейд». Это наше с тобой общее дело.

Светлов перестал напоминать обычного продавца мобильных телефонов и стал походить на такого продавца, у которого украли все телефоны, а киоск опечатали пожарники и представители налоговой службы. Но он держался. Протер лицо ладонями.

— Ты ставишь мне условия, как будто имеешь эксклюзивное право на эту информацию. Если Полярник все еще на воле, он таких роликов сколько угодно записать сможет.

— Не запишет. Я это возьму на себя.

— Мне нужно подумать.

— Думай. Пяти минут, надеюсь, хватит, — быстро ответил Васильев и, вздрогнув, вспомнил, что то же самое он говорил двойнику Светлова, когда еще были живы его люди. Их было трое, с оружием, а Полярник один. Теперь в меньшинстве Васильев, но, как и раньше, именно он продолжает диктовать условия. Потому что он один здесь настоящий хищник.

— Выше крыши, — бодрясь, ответил Виктор Сергеевич.

— Уверен? — решил подыграть Васильев.

— Уверен.

— Время пошло.

Три минуты прошли в абсолютной тишине. Светлов сидел, уставившись в одну точку. На четвертой минуте он поднялся. От напуганного усталого человека, каким он только что казался, не осталось и следа. Васильев вздрогнул. Понял: Светлов принял решение. И это решение, похоже, не в его, Васильева, пользу.

— Дай пушку, Усман, — попросил Светлов.

Расулов протянул ему бельгийский «файв-севен», пуля которого может пробить почти любой современный бронежилет, которого, впрочем, на Васильеве все равно не было. Светлов снял оружие с предохранителя, оттянул немного затвор, чтобы убедиться в наличии патрона, и навел на Васильева.

— Отойди в сторону. — Он помахал стволом, показывая, в какую именно сторону нужно отойти.

Васильев оглянулся. Он стоял напротив аквариума, поэтому сделал, как ему велели: отступил на два шага вправо. Почему бы и нет? Рыбы не виноваты.

— Ты предложил мне выбрать один из двух вариантов моего будущего. Первый. Я уступаю и плачу тебе деньги, а ты взамен никому не говоришь о двойнике. Дальше я продолжаю вкалывать как проклятый, ты периодически заходишь ко мне в гости, чтобы в очередной раз потребовать от меня денег. Твои аппетиты растут, ты требуешь все больше, начинаешь вмешиваться в руководство корпорацией, распоряжаться всем, пока в конце концов один из нас все-таки не убьет другого. Вариант второй: я не принимаю твоих условий, ты меня сдаешь. В лучшем случае я убегаю за границу и весь остаток жизни скрываюсь; в худшем — отправляюсь пыхтеть на зону, если меня, конечно, до этого не укокошат. По твоему мнению, каждый нормальный человек выбрал бы первое. Оно, может быть, и так, но только почему ты вбил в свою дурную голову, что я отношусь к этой категории? Да я скорее на нарах подохну, чем буду всю жизнь вылизывать задницу какому-то мудаку. Почему ты так решил?!