Валерий Еремеев - Неуловимый

— Отпустите меня, я все сказал, — напомнил о себе Огурцов.

— Отпустить или нет — это решаю не я, — сказал Полярник и посмотрел на Боксера. — Ваше слово, коллега.

Находящийся не в своей тарелке Боксер, которому изменила фантазия, с отвращением посмотрел на потное от страха и напряжения лицо Огурцова.

— Да ну его. Глядеть не могу на этого урода.

— Как хочешь.

Извивающегося Огурцова опять подняли и вернули на прежнее место в гроб, заткнули рот, чтобы не орал. Его дружок Каплун все еще лежал без движения — Полярник постарался от души.

— Полежите немного и подумайте над своим поведением.

Гроб накрыли крышкой и забили гвоздями. Не до конца, чтобы лежащие в нем не задохнулись.

— Не сильно? — спросил Боксер и показал на гроб. — Им ведь еще от трупа надо успеть избавиться.

— За пару часов выберутся. Коленями крышку выдавят, веревки перетрут.

Полярник сел и закурил. Надо было решить, с какой стороны подобраться к Васильеву.

— Дай, что ли, и мне сигарету, — вдруг попросил Боксер.

— Ты же бросил.

— Дай.

Полярник дал. Чиркнул зажигалкой. Боксер затянулся и закашлялся.

— Ты прав. Второй раз лучше не начинать, — сказал он, выбрасывая едва начатую сигарету в угол помещения.

Утро выдалось раннее. И нервное. Полярника разбудил шум, доносящийся из большой комнаты. Решив спросонья, что их опять выследили люди Светлова, он свесился с кровати, больно ударившись лбом об пол, и стал шарить рукой в поисках пистолета, но вместо оружия ему попадались то кроссовки, то носки. Перед тем как лечь спать, он положил под подушку пистолет, но, проворочавшись целый час (ему стало казаться, что под подушкой спрятана мина), переложил оружие на пол.

В спальню влетел возбужденный Вольдемар. Он собирался разбудить Полярника, но, увидев, что тот сам проснулся, стал нервно расхаживать из угла в угол. Полярник понял, что никто их не выследил, это что-то внутреннее. Может, с Вольдемаром всегда так бывает, когда он трезвый.

Вошел Боксер, в трусах, заспанный. Они с Вольдемаром делили на двоих диван в гостиной, тогда как Полярник занимал комнату поменьше.

— Ты можешь потише, Вован? — недовольно попросил он. — Устроил тут, понимаешь, концерт по заявкам. Шести еще нет.

— Еще надо разобраться, кто из нас что устроил. Вы что творите, отморозки? Разве мы так договаривались?

— Ну, ты это, полегче, — урезонил его Полярник, обидевшись на «отморозков». — Объясни толком, что произошло?

— Мне редактор только что звонил. Сказал, чтобы я срочно трезвел и отправлялся на пожар делать репортаж.

Полярник откинулся на подушку.

— Так ты уже второй день как трезвый. Езжай на свой пожар, раз такое дело, кто тебя держит? Нас-то зачем дергать?

— А почему бы вам не спросить, что именно сгорело? — Вольдемар негодующе посмотрел на Полярника.

— Ну хорошо, спрашиваю: что сгорело?

— Столярный цех похоронного агентства «Светлая память». А теперь попробуйте угадать с трех раз, знаю ли я имена тех, кто поджег этот цех.

Внутренне Полярник был взволнован, но внешне остался абсолютно равнодушным, даже циничным.

— Ну, значит судьба у этого цеха такая. Уверяю, мы тут совершенно ни при чем. Мы с Александром пацифисты.

— Я это заметил. Вчера.

— Да не жгли мы эти дурацкие гробы! Отвечаю.

— Правда?

— А то! Мы же вместе уехали. Ты же помнишь, ничего не горело. Кстати, а откуда твой редактор узнал о пожаре?

— У него кенты в МЧС. Если что-то такое происходит, сразу ему звонят в любое время суток. Не даром, конечно.

— Эти кенты больше ничего ему не сообщали?

— Останки тел нашли на пепелище. То ли трех, то ли больше. Точное количество уточняют.

Полярник с Боксером переглянулись.

— Откуда их больше, их столько и есть. Стало быть, осталась еще справедливость на свете, — заключил Полярник.

— Если это не вы, тогда кто мог это сделать? — никак не унимался Вольдемар.

— Да кто угодно. Людей хоронить — все равно что наркотой торговать. Уровень риска зашкаливает. Конкуренты прознали, что директор исчез бесследно, и решили воспользоваться моментом и захватить бизнес. А чтобы настоящие хозяева сговорчивее были, мастерскую сожгли. Они же не знали, что там живые люди были.

Весть о том, что пропал директор агентства, заинтересовала репортера, а узнав о том, что подлинным хозяином «Светлой памяти» является сотрудник органов внутренних дел, он вообще пришел в раж, заявив, что дело тут пахнет журналистским расследованием.