Кирилл Казанцев - Маска ангела

— Поганые новости, понимаю, но куда деваться. Мне руководство приказало, вот я и разбираюсь. Но ты пойми — я ж это не сам придумал, у меня документы на руках.

На стол легла тонкая синяя папка, Артемьев вытащил из нее несколько листов, положил на стол, подвинул Илье. Тот подтянул их к себе и сначала ничего не понял — сплошь таблицы, цифры, текст на английском.

— Это список транзакций за несколько дней, а это, — на столе оказались еще три листа, — разрешение на перевод денег. Это фирмы-однодневки, я проверил некоторые — все конторы реально существуют, платят налоги и даже что-то там продают или покупают, не забывая периодически снимать наличку. Схема проста и стара как мир, проверена и безотказна. Сотрудник, давший добро на перевод, получает свой процент, и все расходятся, довольные друг другом. И Макс твой не устоял. Бывает.

Артемьев с истинно людоедским сочувствием смотрел на Илью, а тот как завороженный перебирал листы и смотрел в них, ничего толком не видя. Ничего, кроме подписи Макса, его подписи — это было несомненно, — уверенной, размашистой, «министерской», как называл ее отец. И цифр, несомненно, обозначавших суммы — хорошие, с кучей нулей на хвосте, одной такой циферки простому смертному хватило бы до конца его дней. А всего цифр было несколько, небольшой, но внушительный столбик, под которым стояла знакомая фамилия.

Но, приглядевшись, Илья понял, что Артемьев, мягко говоря, не прав: подпись принадлежала Максу, но сделана была не его рукой. То ли порошок в копире в тот момент заканчивался, то ли бумага попалась не лучшего качества, но линии и буквы были тонкими и прерывистыми, точно их выводили без нажима или перерисовывали детским способом, наложив оригинал и нужный бланк на стекло. И кроме этого было кое-что еще.

— Вранье. — Илья отодвинул от себя бумаги. — Липа это, а не подпись. Это не Макс писал, а кто-то другой, советую тебе в другом месте поискать. Ошибочка вышла.

И сам едва сдержался от усмешки, видя, что попал в точку. Блефовал Артемьев, и ни черта у него не вышло, больше того, судя по его физиономии, он и сам знал, что подпись поддельная, а бумаги подсунул Илье с тем расчетом, что тот еще от горя в себя не пришел. Не знал, что у волковской породы одна особинка есть — тоска и боль инстинкты усиливают, а не глушат, и не только инстинкты, но также зрение, слух и способность соображать, что и сработало.

Артемьев собрал бумаги, пересмотрел их еще раз и сказал:

— Я сам решу, где и что мне искать. Ты мне лапшу не вешай, а то я подпись твоего брата не знаю…

Злость пропала сама собой, точно воздушный шарик в форточку улетел, стало легко и спокойно. Илья покрепче обнял свою коробку, прижал ее к животу.

— Знаешь, как же тебе не знать, тебе по должности положено. Ты на дату смотрел? — показал Илья на документы. — Если нет, то сейчас глянь. Макс, по-твоему, что: чертову кучу денег из банка вывел — на свои счета, разумеется — и в тот же день в своей машине подорвался? На радостях, так, что ли?

Артемьев перекусил сигарету, не обращая внимания на огрызок в зубах, сунулся в бумаги, глянул на дату, на Илью, снова на цифры, снова на собеседника. А тот улыбался, и ничего не мог с собой поделать, уж больно потешно выглядел главный эсбээшник, да еще и в глазах своих подчиненных. И крыть тому было нечем, дату он, может, и видел раньше, но не рассчитывал, что Илья это тоже заметит. А тот постучал пальцами по картонным бокам коробки и сказал, уже без улыбки:

— И этот Стешин, что до Макса тут рулил, тоже деньги воровал? И в ангаре от инфаркта умер, когда сумма приличная накопилась, я правильно понимаю?

Вопрос был из тех, что остаются без ответа, как вышло и в этот раз. Артемьев собеседника даже взглядом не удостоил, собрал бумаги и бросил перекушенную сигарету в пепельницу. Илья наблюдал за эсбээшником, понимая, что раунд этот продули оба: Артемьев явно знал больше, чем говорил, и теперь уж ни за что не поделится, на что можно было бы рассчитывать в случае, если бы Илья проглотил ложь с подделкой подписи. С другой стороны, ничего нового эсбээшнику выведать у Ильи не удалось, угрозы сдулись, перспектива вызова повесткой испарилась.

— Не твое дело. — Артемьев покопался в папке и подал Илье еще одну распечатку. «Выписка по счету» — гласил заголовок из мелких букв, дальше шли строки: номер, дата и сумма, и довольно крупная. И внизу, под таблицей, фамилия и инициалы: Серегин М. В. Илья ничего толком не понял, покрутил листок и положил его перед собой. Артемьев точно этого и ждал, сунул себе в зубы следующую сигарету и малость невнятно проговорил: