Олекса Белобров - Обратный отсчет

Кулик принял газетенку без особой охоты. Солдаты-срочники, где бы они ни служили, редко интересуются макулатурой, издаваемой дивизионными и окружными политотделами. Единственной по-настоящему популярной газетой в армии всегда оставалась «Комсомолка», которую зачитывали буквально до дыр. Все остальное употреблялось исключительно в утилитарных целях — по принципу «сколько оторвал, столько и прочитал».

Радиотелефонист пробежал глазами статью, брезгливо, двумя пальцами вернул газету на журнальный столик, словно опасаясь измазать руки, и с удивлением спросил:

— И вы из-за этого откладывать «гонки»? Ей-богу, оно того не стоит. Этот корреспондентишка понятия не имеет, как выглядит реальный бой, вот и выдумал какой-то там «боевой актив». И вообще, товарищ старший лейтенант, на хрен он, в самом деле, сдался, этот актив?

— Может, я и в самом деле не «хрустально-чистый» большевик-ленинец, — ухмыльнулся Хантер, хлопнув товарища по несчастью по плечу, — но признаюсь честно: понятия не имею. Уж кому-кому, а нам с тобой хорошо известно — в реальном боестолкновении нет и быть не может никакого «актива». А теперь — на старт!

Помогая друг другу, оба спустились на первый этаж и вскоре оказались на госпитальных дорожках. А через несколько минут азартные вопли сообщили всем и каждому, что очередные «состязания костыльников» в самом разгаре…

Вернувшись в «генеральскую», Хантер принял душ — он теперь, с легкой руки Афродиты, ловко управлялся со своей загипсованной ногой и даже научился обходиться без костылей. По старой «моржовской» привычке, не вытираясь, мокрый, аки колхозный конь после купания, он распахнул дверь ванной и, оставляя влажные следы, запрыгал на одной ноге к стулу, где висела нехитрая госпитальная одежка — и вдруг застыл на месте, слегка покачиваясь, чтобы удержать равновесие.

Прямо перед ним стояла Афродита, нервно теребя косу, а рядом — ну и дела! — переминался с ноги на ногу капитан юстиции Серебряков, старший следователь военной прокуратуры. Был он не в афганской униформе, а в повседневной «союзной» форме, «брюки об землю», с красными петлицами и красным же околышем на фуражке, зато в отличных итальянских очках. Правый борт кителя украшал университетский «поплавок», левый — планка наград, где первой стояла колодочка медали «За боевые заслуги». У ног капитана развалилась здоровенная парашютная сумка.

— Шекор-туран? — деловито осведомился капитан, делая шаг навстречу. — Куда же это вы от нас скрылись, если всем известно, что от военной прокуратуры скрыться вообще невозможно!

Шуточка была из арсенала работников военной юстиции. Шекор-туран идиотски хохотнул, напрягая мышцы, как перед спаррингом, на всякий случай вытираясь полотенцем.

— Доброго здоровья, Андрей Павлович! — произнес он, пожимая руку следователя.

Тот внезапно подался вперед и крепко обнял старшего лейтенанта. Афродита ошеломленно наблюдала за сценой войскового братания.

— Жив, курилка! — Капитан продолжал тискать и хлопать подследственного по голой спине. — Ох и напугал же ты нас всех! Мы и след твой потеряли после этой стремительной эвакуации в Союз!.. Ну, живой, слава богу, живой!

— Я вижу, вам есть, о чем побеседовать, — деликатно проговорила Афродита, отступая к двери. — Может, перекусите, товарищ капитан? — на всякий случай спросила она.

— Честно признаться — не прочь! — шумно согласился тот. — Пока добирался из Ташкента, во рту ни крошки цивильной пищи не было, если не считать аэрофлотовскую «синюю птицу» и чашку мутной бурды, которую они почему-то называют кофе.

— Сейчас организуем, — встрепенулась девушка. — Александр Николаевич, — она лукаво подмигнула возлюбленному, — пока я буду хлопотать, позаботьтесь о госте!

Как только дверь за Афродитой захлопнулась, капитан проговорил:

— Давай на «ты», Александр! — Серебряков протянул руку. — Без чинов и прочей тряхомудии…

— Годится, Андрей Павлович! — легко согласился Хантер, и оба ударили ладонь о ладонь. — Снимай китель, располагайся!

— Недурно ты здесь устроился, — окидывая взглядом «генеральский люкс», с подковыркой заметил Серебряков. — Прямо курорт. Как бы и себе так изловчиться?

— Плевое дело. Надо просто подорваться на фугасе, пролететь на санитарном борту без сознания несколько тысяч кэмэ, впасть в кому на пару суток, и — оба-на! — апартаменты готовы!

Эти слова старлей сопроводил жестом, каким фокусник в цирке извлекает из шляпы кролика.