Иван Стрельцов - Спец экстра-класса

Распределив обязанности, Пастух наконец смог расстелить под деревом свой спальник. Сев на него, он прислонился спиной к шершавому стволу и, прикрыв веки, провалился в черноту беспокойного сна…

Проснулся Шамиль, когда на горы спустилась ночь. Отдохнувшие боевики разбили полевой лагерь, установили палатки, натянули навесы, под которыми укрыли лошадей и привезенную на них поклажу. В центре лагеря была вырыта яма, внизу разожгли костер и подвесили большой котел, в котором варилась ароматная баранья похлебка.

Чтобы источник тепла не обнаружили самолеты-разведчики, имевшие на борту тепловизоры, над котлом была подвешена плащ-палатка, на которую набросали мокрой травы.

Поднявшись на ноги, Шамиль заковылял в сторону котла, из-под которого виднелись красноватые языки пламени. Ночью в горах сыро и холодно, из-за низкой температуры нестерпимо ныла культя. Фантомные боли создавали иллюзию, что болит ступня, остатки которой ампутировал врач.

Усевшись недалеко от очага, Пастух протянул поближе к огню раненую ногу. В отличие от рядового бойца, которому достаточно лишь выполнять приказы своих начальников, командир такой роскоши лишен, он постоянно должен думать, и не столько о себе самом, сколько о своих подчиненных, поставленной задаче и сложившемся положении.

Положение его отряда было если не критическим, то близким к тому. Потеряв тяжелое вооружение, Шамиль сперва радовался, что удалось спасти основную часть отряда. Но уже вскоре понял, с потерей минометов и противотанковых ракетных комплексов он потерял свою убойную силу. И теперь мог разве что ночью обстреливать блокпосты федералов, как доморощенные местные мстители. Такие обстрелы милиционеры и солдаты внутренних войск называли не иначе как «беспокоящие обстрелы», то есть лишь мешающие спать отдыхающей смене. На это никак не мог согласиться «национальный герой Ичкерии».

От бессилия и злобы Шамиль аж заскрежетал зубами. Боевые действия кардинально изменились, теперь у повстанцев оставалось два варианта: либо уйти за границу, либо рано или поздно (а в последнее время все чаще) погибнуть.

Уйти за границу – в конце концов, это возможно, несмотря на то что все главенствующие высоты заняты пограничными заставами, а по тропам шастают диверсионные группы спецназа. И все же пройти можно было, даже потеряв две трети остатков отряда. Вопрос в другом – что он там будет делать, колченогий калека? Все «хлебные места» там уже заняты. Кто-то ездит по мусульманским государствам, призывает помочь повстанцам и припеваючи живет на пожертвования, другие торгуют наркотиками или оружием, третьи торгуют похищенными заложниками. У всех свой доход, и никто не потерпит конкурента. Если сами не убьют, то подошлют тех, у кого есть к нему свои счеты. А таких немало, с начала девяностых он воевал в абхазском батальоне с мусульманами-абхазами против христиан-грузин.

Вспомнив начало своей боевой карьеры, Шамиль протянул руку к правому бедру и вытащил из кобуры видавший виды пистолет Макарова, свой первый трофей, который считал талисманом. Языки пламени всполохами бликов отражались на вороненой поверхности ствольной коробки. Побег за границу отпадал, оставалось умереть героем.

К Пастуху подошел медведеподобный бородач и протянул котелок с похлебкой. Горячее наваристое варево с костью, с которой свисали лохмотья мяса, утолило голод. После этого пессимистические мысли отошли прочь, жить стало веселее. Вытерев куском лепешки жир со стенок котелка, Пастух вздохнул. Сейчас даже потеря минометов и ракет не казалась тяжелой утратой.

«Ракеты можно одолжить у Бабая, – неожиданно подумал чеченец, вспомнив о своем побратиме. – В конце концов, это я ему передал поставщика. Он мне должен».

Затем он стал думать, на что использовать эти ракеты. Он должен совершить то, о чем будут говорить долго, передавая из уст в уста, из поколения в поколение. Вот тогда можно смело сказать: Шамиль Одноногий– национальный герой Чечни.

Лагерь тем временем пришел в движение, несколько боевиков, поев, взяли свое оружие и пошли менять тех, кто сидел в секретах.

– Мустафа, – позвал Пастух своего ординарца.

Невысокий худой парень с редкой бороденкой, свисавшей с лица, бросился бегом по первому зову эмира. Остановившись перед сидящим, он покорно произнес:

– Слушаю тебя, Шамиль.

– Готовь рацию, – коротко приказал Одноногий.

Несмотря на новейшие средства, которыми были оснащены боевики, в последнее время радиопереговоры стали довольно опасным занятием. Службы радиоперехвата тщательно стерегли эфир. И стоило кому-то выйти на связь, как тут же включалась хитроумная аппаратура, она не только записывала текст, но и определяла координаты передатчика, по которому сразу же наносился ракетный удар.