Александр Тамоников - Синдром войны

Послышался скрежет затвора, волочащегося по полу. Архипов подчинился.

– Твою-то мать! – ругнулся с кровати Левин. – Змеюку пригрели!..

Стригун поднялся. Лазарь отпрыгнул, схватился за рукоятку обеими руками – одной не удержал бы. Ствол подпрыгивал так, словно его дергали за веревку.

– Все к стене! – прокричал возбужденный солдат. – Стрелять буду! Автоматы не трогать!

Грязно выражаясь сквозь зубы, Архипов побрел к стене. Алексей встал рядом. Туда же приковылял Андрюха и недобро уставился на человека с пистолетом.

Лазарь отскочил на пару шагов, прижался к трубе буржуйки, чтобы с расстояния контролировать компанию.

– Все отлично, товарищ майор, забирайте автоматы!

Поперечный и Смирнов поднялись с лежанок. Майор ворошил жесткие волосы и задумчиво смотрел на все происходящее. Смирнов резво шагнул вперед, но вдруг остановился, задумался.

Неуверенность на лице майора сменилась решительностью. Он вышел на середину помещения, поднял с пола перочинный нож, оставшийся там после вчерашней гулянки, и начал перерезать веревки. Сперва на ногах, потом на запястьях. Закончил, передал нож Смирнову, приблизился к печке, смерил взглядом дрожащего Лазаря и с интересом уставился на Алексея. Подошел Смирнов, скинувший путы.

– Вяжи их, пока они на прицеле, – выдавил Лазарь.

Смирнов колебался. Ополченцы молчали, стояли у стены как коммунары перед расстрелом. Поперечный смотрел в глаза Алексею. Стригун, хоть убей, не мог догадаться, что творится у того на душе.

– Что ж, майор, ваша взяла. – Алексей печально улыбнулся. – Мы расслабились, потеряли бдительность, каюсь. Не стоило так с вами сходиться.

– Дай пистолет. – Майор протянул руку.

Лазарь покосился на него как-то странно, облизнул пересохшие губы, но выполнил приказ. Пистолет Макарова улегся в холеную ладонь майора. Офицер в очередной раз все взвесил. Было видно, как от напряжения углубились морщины на его лбу. Потом он извлек из рукоятки обойму, сунул ее себе в карман, оттянул затвор, нагнулся за выпавшим патроном и тоже убрал его в карман. Поперечный повернулся, положил пистолет на печку.

Наступила минута молчания. Ополченцы перевели дыхание. Смирнов изобразил на лице что-то среднее между скепсисом и одобрением. У рядового Лазаря задрожали губы, глаза наполнились слезами.

– Как же так, товарищ майор?..

– Автомат не трогать, рядовой! – сухо бросил майор. – Лучше ляг, отдохни, не стой тут.

На несчастного парнишку было жалко смотреть. Он был похож на маленького ребенка, у которого отобрали игрушку, шмыгал носом, пытался сдерживать слезы, но они текли по серым небритым щекам. Солдат сокрушенно махнул рукой и побрел на кровать. Надо же такому случиться! Он вторично поскользнулся на пуле, которую Архипов вытащил у него из плеча! Она отлетела к стене. Парень удержал равновесие, взгромоздился на кровать, отвернулся и засопел.

– Вы никак не прокомментируете свои действия, майор? – спросил Алексей.

– А чего тут комментировать? – Поперечный вздохнул. – Это дебет с кредитом никогда не сходятся, а нормальные люди – всегда могут. Надеюсь, меня не сделают в этой связи военным преступником. Одно условие, капитан. Вы больше не будете путать нас своими веревками.

– Идет, – согласился Алексей.

Андрюха Левин неуверенно оторвался от стены.

– Это что же получается?.. Можно еще поспать?

– Раненые отдыхают, – объявил Алексей. – Остальные как хотят.

Почему-то именно в эту минуту всех здоровых мужиков потянуло по нужде. Автоматы ополченцы с собой не взяли. Алексей на всякий случай отсоединил магазины, убрал к себе в подсумок. Ведь никто не знал, какие демоны терзают душу Лазаря.

Мужики поднялись по лестнице, немного сконфуженные, молчаливые, и обнаружили, что дверь не открывается! Они недоуменно уставились друг на друга, налегли в четыре плеча. Неужто снегом завалило? Дверь слегка поддалась, снаружи что-то заскрежетало.

Реальность оказалась весьма плачевной. За ночь действительно выпало море снега, температура повысилась, он стал плотным, напитанным. Под тяжестью сугроба подломились чахлые опоры, удерживающие козырек, висящий над дверью. Он рухнул вместе с тяжелой снежной массой. Проход оказался перегороженным. Щель между дверью и косяком не желала увеличиваться, хотя узники и долбились в нее всем коллективом.

– Вы чего там делаете? – спросил снизу Левин, привлеченный шумом. – Совсем охренели? Дайте поспать.

– Иди отсюда! – завопили все чуть не хором.