Владимир Власов - Мономах. Снова в деле

— Я вас внимательно слушаю.

— Наверное, вы знаете, что совсем недавно я сделал публичное заявление о своем решении баллотироваться на пост президента? Так вот, мне нужны единомышленники, хорошая команда, которая помогла бы мне победить на выборах. Поэтому я здесь.

С трудом скрывая удивление, Толоконников уточнил:

— Вы хотите, чтобы я принял участие в вашей предвыборной кампании?

— Да.

— Чем я заслужил такую честь?

Не заметив в вопросе Мономаха подвоха, Бобров с энтузиазмом продолжил:

— Потому что вы — именно тот человек, который мне нужен. Я перебрал массу вариантов, прежде чем остановился на вас. Вы молоды, умны, предприимчивы, жизнестойки. Ко всему прочему, вы — настоящий герой нашего времени. Бывший офицер-спецназовец, ставший инвалидом во время Чеченской войны! Другой бы на вашем месте давно опустил руки, а вы продолжаете бороться с жизненными трудностями и с честью преодолеваете их. Между прочим, я беседовал со многими светилами медицины, и все они в один голос удивляются вашему феномену. Некоторые из них почти уверены в том, что с вашей энергией, вашей верой в собственные силы вам удастся победить свою болезнь.

— Я не настроен обсуждать с вами свои проблемы, — сухо отрезал Мономах. — Это касается только меня и никого другого.

— Извините, если я вас чем-то обидел, — на удивление быстро среагировал Бобров. — Но я пришел к вам с самыми искренними намерениями. Если вы поможете мне выиграть президентские выборы, я в долгу не останусь.

Напористость генерала и уверенность в том, что ему не посмеют отказать, раздражала. Мономах, с трудом сдерживаясь, чтобы не выставить именитого гостя за дверь, процедил сквозь зубы:

— Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите?.. И какого рода помощь вам требуется?

— Для того чтобы склонить на мою сторону миллионы избирателей, вы должны вступить в нашу партию и обнародовать это решение. Раскруткой вашей биографии займутся мои люди.

— Ну уж нет, — наотрез отказался Толоконников, возмущенный до глубины души. — В эти игры я не играю!..

— Какие игры? — В голосе Боброва послышалось изумление. — Неужели вы считаете меня несерьезным политиком?

«Сказать ему все, что я о нем думаю?.. — принялся размышлять Мономах. — Нет, пожалуй, не стоит — обидится. Все-таки он — мой гость и пришел сюда с самыми искренними намерениями. Его дело предложить, мое — отказаться. И сделать это необходимо как можно тактичнее».

— Честно говоря, я предпочитаю оставаться независимым, — негромко начал он. — Спасибо, конечно, за доверие, но я не могу принять ваше предложение о сотрудничестве. Мне нравится работать только на самого себя, это во-первых. А во-вторых, даже если бы я согласился участвовать в вашей предвыборной кампании, у меня просто-напросто не хватило бы должного опыта. Боюсь, что я могу завалить вам все дело.

— Но не будете же вы всю жизнь сидеть в этом кабинете и тратить свой ум, свою энергию на то, чтобы «новые русские» чувствовали себя в полной безопасности? Сегодня ваша фирма известна всей Москве, у вас нет отбоя от клиентов, но никто не знает, что может произойти завтра…

— И что может произойти завтра?

— Поверьте, со мной лучше дружить. Я расправляюсь со своими врагами беспощадно. А вы ведь не хотите попасть в число моих недругов?

— Не хочу. Но и в друзья не набиваюсь.

— Я и не собираюсь предлагать вам свою дружбу. Деловое сотрудничество, не более.

Воистину у генерала Боброва было ангельское терпение. Ведь только что ему отказали открытым текстом, однако он продолжал настаивать на своем, уверенный, что рано или поздно сумеет переубедить собеседника.

«Деловое сотрудничество, черт бы его побрал! — в сердцах выругался Мономах. — Если он так упрямо идет к своей цели, значит, я ему позарез нужен. Но что он может предложить мне взамен? Неужели генерал думает, что я из той породы людей, которых можно легко купить?»

— Сто тысяч долларов вас устроит? — вдруг спросил Бобров. — Сто тысяч долларов на счет в зарубежном банке плюс оплата вашего лечения в Швейцарии.

«Откуда у него такие деньги?» — растерялся Мономах, но постарался ничем не выдать своего удивления.

— Если я не ошибаюсь, отечественные медики не дают никакой гарантии, что вы когда-нибудь станете на ноги? — прищурившись, уточнил Бобров. — Даже после сложнейшей операции позвоночника ваши шансы неутешительны — в лучшем случае, пятьдесят на пятьдесят. Но я консультировался с зарубежными специалистами, и они твердо заверили меня, что в одной из клиник Дюссельдорфа давно научились управляться с подобными пациентами. Сами понимаете, это стоит немалых денег — профессор Гюнтер, хирург с мировым именем, работает только за очень большие гонорары. Тем не менее попасть к нему чрезвычайно трудно. Но если вы согласитесь играть на моей стороне, я почти уверен — рано или поздно вы сможете ходить. Разве не об этом вы мечтаете вот уже почти год, с тех самых пор, когда осколок разорвавшегося снаряда застрял в вашем позвоночнике?