Владимир Власов - Мономах. Снова в деле

Леха скрипнул зубами и закрыл глаза. В сложившейся ситуации это был единственный выход — не видеть, как боевики по очереди насилуют Жанну. Но, к сожалению, он не мог заткнуть уши, поэтому стоны, вопли, тяжелое дыхание, мат — все это Дардыкин слышал весьма отчетливо. Его воображение рисовало картины одну страшнее другой, но изменить ход событий он, к сожалению, не мог.

Внезапно наступила тишина. Вопли резко прекратились. Холодея от страха, Леха приоткрыл один глаз, затем второй и увидел Жанну, лежащую на боку. Кривясь от боли, девушка молча плакала. Слезы текли по ее покрасневшим щекам и капали на свежевыкрашенные доски пола. Перехватив Лехин взгляд, она попыталась прикрыть руками волосы на лобке, но тут же один из боевиков вновь пнул ее ногой.

— Не надо, Ибрагим! — приказал Тугус. На этот раз в его мягком, вкрадчивом голосе послышались недовольные нотки. — Бедная крошка и так устала от всего этого кошмара… Правда, Жанна?

Девушка затравленно кивнула. Наверняка за это время, когда она находилась в руках у чеченцев, ею пользовались не один раз. Леха понял, что Жанна совершенно отупела от сношений, от страха, от побоев и издевательств. Он хотел помочь ей, но не знал, как.

«А ведь Тугус специально продемонстрировал мне свою мощь и силу… и жестокость, — вдруг подумал Дардыкин. — Но зачем? Я ведь и так нахожусь в его власти, и он может сделать со мной все, что хочет… Неужели он меня боится? Неужели ему и в самом деле что-то от меня нужно?»

Видимо, Тугус решил не перегибать палку, так как приказал своим боевикам увести Жанну. Он отдал приказ по-чеченски, но Леха понял все. Его так и подмывало вставить пару-тройку фраз, но он прекрасно понимал, что это не тот случай, когда стоит демонстрировать свою эрудицию.

Когда они остались одни, Тугус неожиданно вытащил из кармана пиджака нож. Нажатием кнопки достал лезвие и ловко перерезал веревки. В первое мгновение Дардыкин даже не поверил своим глазам — неужели свободен? Он резко сел, спустил ноги на пол и принялся массировать затекшие запястья.

Тугус стоял совсем рядом — в двух метрах, не больше. При желании Леха мог в прыжке переломить чеченцу шею. Мог, но не сделал этого, потому что знал — если ему удастся отсюда смыться, то он никогда больше не увидит Жанну. Ни живой, ни мертвой. Почти год Дардыкин провел в Чечне, и за это время он успел понять многое, а в частности нравы и обычаи этого странного народа. Очень часто чеченцы отрезали у своих пленных уши, носы, выкалывали глаза. Но это случалось тогда, когда они знали точно — у пленного нет богатых родственников, которые согласны платить выкуп. Когда же в воздухе начинало пахнуть большими деньгами, чеченцы относились к своим «трофеям» вполне сносно.

— Ну что, поговорим? — Тугус присел на противоположный край кровати и поправил стрелки на брюках.

«Пижон», — с неодобрением подумал Леха, а вслух мрачно сказал:

— Я тебя внимательно слушаю.

— Мне нужен чемоданчик, — просто ответил Тугус. — Ты сам знаешь какой. Тот, который украл генерал Бобров.

— По-моему, ты обратился не по адресу, — начал было Дардыкин, но тут же осекся, вспомнив искусанные в кровь губы Жанны. Помолчал несколько секунд, а затем продолжил: — Ладно, допустим, я знаю, о каком чемоданчике идет речь. И я знаю, у кого он…

— У генерала Боброва, — терпеливо повторил чеченец.

— Да, но я даже не представляю, где его прячут.

— Ты же работаешь у генерала.

— Он не настолько доверяет мне, что станет раскрывать свои секреты. Да и кто я? Мелкая сошка… Впрочем, ладно. Я не собираюсь торговаться. Достать этот чертов чемоданчик трудно, но возможно! Только у меня одно условие — не трогайте больше Жанну, ладно?

— Ты уверен, что ей это не нравится? — усмехнулся Тугус и с презрением добавил: — Она же проститутка!

— Даже с проститутками нужно обращаться по-человечески.

— Может быть, ты и прав. Со своей стороны, разумеется. У вас свои отношения к женщине, у нас свои. У вас свои понятия о чести, у нас совершенно другие. Вы живете по своим законам, а мы по законам шариата. Жизнь рассудит: кто из нас прав.

«Что-то тут не так, — подумал Леха. — Неужели он вот так запросто возьмет и отпустит меня?.. Хотя все может быть. Ведь у него в заложниках остается Жанна».

— Так я могу идти?

Брови Тугуса резко поползли вверх.

— Конечно, нет. Ты остаешься здесь.

— Но ты же только что сказал: тебе нужен чемоданчик. И как же я достану его, если буду сидеть в четырех стенах? — разозлился Леха.