Владимир Власов - Мономах. Снова в деле

Квартиру Ксении Петровны Балахов отыскал без труда. На двери висела металлическая табличка с надписью: «Профессор Лапичев». Нажав кнопку звонка, майор отошел на шаг назад и достал свое служебное удостоверение. По своему опыту он знал, что пожилые люди весьма недоверчиво относятся к незнакомым гостям.

Как ни странно, но традиционное «кто там?» не прозвучало — дверь распахнулась сразу, словно по мановению волшебной палочки, и на пороге возникла самая настоящая фея из сказки. Женщине, появившейся в дверном проеме, было не больше пятидесяти. А при менее ярком освещении она вообще тянула на сороковник. Густые волосы, уложенные в затейливую прическу, накрашенные губы, весьма элегантный костюм — все свидетельствовало о том, что хозяйка кого-то ждала.

— Ксения Петровна Завгородняя? — на всякий случай уточнил майор — эта светская мадам совсем не походила на убитую горем шестидесятилетнюю вдову, а уж тем более, на бывшую учительницу химии. Впрочем, со дня смерти ее мужа прошло немало лет, да и в школе она уже давно не работала.

— Да, я Ксения Петровна. — Женщина склонила голову набок и прищурилась. — С кем имею честь разговаривать?

— Майор ФСБ Балахов.

— Ого! — На лице Ксении Петровны появилось изумление. Похоже, она удивилась не меньше Балахова. — Ну и с чем вы ко мне пожаловали?

— Я хочу поговорить о вашей подруге Вере Михайловне Березовой.

Балахову на миг показалось, что на лице Ксении Петровны появилось недовольство, но тут же исчезло, так что майор не мог с полной уверенностью заявить, было ли это недовольство вообще.

— Но не будем же мы разговаривать на пороге, — вдруг сказала Завгородняя и шагнула в прихожую. — Проходите…

— Вы не боитесь пускать к себе в квартиру незнакомого человека?

— Но вы же представились!

— Мало ли кто как может представится, — заметил Балахов, переступая порог. — Вы даже удостоверение мое не посмотрели!

— А что толку смотреть? — улыбнулась Ксени я Петровна. — Я все равно ничего в этом не понимаю.

— А вдруг я — преступник? И пришел к вам, чтобы вас ограбить?

— Ой, не смешите! Преступники знают, к кому ходить. А что с меня взять? Я уже в том возрасте, когда можно ничего не боятся… К тому же чему быть, того не миновать.

Ксения Петровна увлекла гостя в гостиную, искренне возмутившись, когда Балахов принялся снимать обувь.

— Ну что вы, право, как мальчик. В порядочных домах не принято разуваться. Неужели вы думаете, что я настолько стара, что не в состоянии убрать за вами?

— Напротив, вы очень неплохо выглядите… Для своего возраста, — смутился майор.

Ксения Петровна громко расхохоталась и царственным жестом указала на широкий диван, стоящий в глубине комнаты.

— Располагайтесь, а я пока сварю кофе. Или вы предпочитаете чай?

— Мне все равно.

— Извините, но как вас зовут? Не могу же я обращаться к вам «товарищ майор».

— Константин Валерьевич. Можно Костя.

— Костя, если хотите, включите телевизор… А я убегаю… на кухню… — грациозной походкой Ксения Петровна вышла из комнаты.

Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Балахов внимательно осмотрел гостиную и пришел к выводу, что ремонт в этом доме последний раз делали лет тридцать назад. Старые, пожухлые обои в некоторых местах заметно отставали от стены, на потолке проступали бурые пятна, а дорогой персидский ковер протерся до дыр. К остаткам прежней роскоши можно было отнести шикарную, хрустальную люстру со множеством подвесок. Но и она смотрелась в этой запущенной гостиной несколько странно.

На стене висел портрет хозяйки, написанный маслом. Судя по дате в углу холста, картина была написана лет двадцать назад. Как ни странно, но с того времени Ксения Петровна мало изменилась — только волосы чуть поседели, да в глазах появилось меньше задорного блеска.

— Что, любуетесь? — насмешливый голос хозяйки заставил Балахова вздрогнуть и обернуться.

Перед ним стояла Ксения Петровна с подносом в руках. Майор так и не понял, как ей удалось войти в комнату столь незаметно, да еще в туфлях на высоких каблуках. И в это мгновение Балахов понял, что он с самого начала недооценил эту женщину.

— Этот портрет написал один мой поклонник, — как ни в чем не бывало продолжила Ксения Петровна, присаживаясь на диван. — Весьма талантливый художник… В ту пору он был в меня влюблен, поэтому и портрет получился хорош. Правда, мне кажется, что я не очень похожа на себя… Ну, да бог с ним, с портретом! Вы, кажется, хотели поговорить со мной о Вере? Как она поживает?